«На Запорожье пришла великая сила московского войска, а главарем его также был характерник, только с немецкой земли. Немец-характерник победил своими чарами Сокола, и Москали прогнали запорожцев за Черное море, в Турцию». В. Корниенко, «Запорожский клад»

 

АННОТАЦИЯ. В данной статье представлен результат криминологического анализа самого мистического явления в украинской культуре – характерника, который, в свою очередь является неотъемлемой частью южной украинской традицией, впоследствии ставшей криминальной.

 

Характерник – это не только самое мистическое и загадочное явление в украинской культуре, но и неотъемлемая часть южной украинской традиции, которая также славится такими явлениями как казаки, чумаки и гайдамаки.

Рассматривая украинскую лихву, а именно так называли до революции 1917 года в царской России южную украинскую традицию, группа академика О.В. Мальцева пришла к выводу, что эта традиция с криминологической точки зрения абсолютно идентична одной всемирно известной итальянской преступной организации – ндрангете (ндрангета – преступная организация, которая происходит из южного региона Италии – Калабрии. Ндрангета имеет многовековую историю, по сегодняшний день является одной из самых богатых и крупных преступных организаций в мире).

Например, итальянский профессор, криминолог, консультант многих правительств и правоохранительных органов многих стран по организованной преступности Антонио Никасо в книге «Братья по крови», написанной в соавторстве с Никола Граттери, писал о ндрангете так: «выросшая в тишине, сегодня «Ндрангета» — это организация, которая является самой страшной, самой мощной, самой распространенной. В Италии, к сожалению, сегодня нет ничего, способного достичь такой же скорости возрастания прибыли. При обороте около 44 миллиардов евро — без учета доходов от отмывания денег — «ндрангета» наиболее богатая, наиболее агрессивная, наиболее инвазивная компания», которой лучше всего удалось проникнуть в экономику и различные институты. Она также является единственно по-настоящему глобализованной, со своими филиалами почти во всех регионах Италии и в остальной Европе, в Африке, Азии, Америке и Океании» [1].

Так как исследование самой ндрангеты и ее сравнительный анализ с южной украинской традицией не является непосредственным предметом этой статьи, для примера приведем лишь одну параллель из четырех уровней подготовки в ндрангете и в южной украинской традиции. Самый верхний уровень подготовки в ндрангете – это сантос (святой), он соответствует уровню характерника в южной украинской традиции. Ниже в каждой традиции следуют еще три уровня подготовки, подробный сопоставительный анализ которых будет представлен в следующих статьях [2].

С криминологической точки зрения южная украинская традиция, равно как и итальянская ндрангета – это точно такая же система упорядочивания бандитизма, то есть бандитизм, поставленный на профессиональную основу. И такой «бандит» становится профессионалом в тот момент времени, когда приобретает навыки профессионального военного, а, соответственно, – это уже не просто бандит или военный, это — спецназ.

Если говорить об истории становления итальянской ндрангеты, то в определённый момент, оказавшись на оккупированной новой властью территории, она превратилась в криминал, так как изначально ндрангета было Орденом Иисуса Христа, но в момент начала объединения Италии (1861 год), этот испанский орден оказался брошенным на итальянской территории, которая для него стала — оккупированной [3].

Этот момент истории ндрангеты с психологической и криминологической точек зрения ярко описан в научной монографии «Философия юга Италии» (О.В. Мальцев,         В.Е Лунев): «Если говорить об этапах, которые, собственно, прошла ндрангета в своем историческом развитии, то один из наиболее существенных моментов, который на нее повлиял, сделал ее такой, какая она есть, — это момент, когда ндрангета оказалась на оккупированной территории, когда она оказалась в изоляции [4]. И это была как двойная изоляция. Сравнимо с тем, что в один момент времени ты просыпаешься утром преступником… К примеру, в какой-то момент времени появляется определенная статья Уголовного кодекса, и ты просыпаешься преступником, потому что ты кареглазый или потому что ты еврей или еще кто-то. Так в один момент времени, в один миг огромнейшая группа, огромнейшая общность стала автоматически преступной. Преступниками стали все. И этот момент, собственно, поспособствовал тому, что известно как «внутригрупповая идентификация». Она максимальным образом усилилась, потому что ничто настолько не способствует этой внутригрупповой идентичности, идентификации, как сам процесс идентичности, как результат, как внешний антиобразец».

 

То же самое произошло и с южной украинской традицией, которая в определённый момент времени оказалась уже не на своей, а на оккупированной территории.

Первый конфликт с югом современной Украины возникает еще во времена Петра I, который впервые приходит с войсками на эту территорию, однако, ничем это не заканчивается: «Запорожский орден, несмотря на перемены, происходившие в Украине, оставался неизменно в первобытном своем составе и образе управления». «18-го июля 1717 года Император Петр Великий, негодуя на изменников, еще в 1709-1710 годах повелел Малороссийским властям, вооруженною рукою препятствовать Запорожцам селиться вновь в Сечи и вообще на землях, принадлежащих по трактатам Русскому государству. Таким образом, разорен был их Кош, основанный на р. Каменке, впадающей в Днепр. К тому же трактат, 5-го апреля 1712 года заключенный в Царьграде, требовал, чтобы Россия не имела никаких претензий на Сечь Запорожскую, и великий Монарх не желал нарушать его», — так писал А. Скальковский в своем труде «История новой Сечи или последнего коша запорожского» (Одесса, 1841 год).

Однако, уже конфликт с Екатериной II ставит точку на существовании украинского казачества, так как в этот раз казаки столкнулись с угрозой регулярной армии, которая по численности многократно превосходила их отряды. А. Скальковский в том же труде по этому поводу пишет так: «Императрица Екатерина видела, что войско Запорожское Низовое, не смотря на свою храбрость и усердие в ратном деле, в настоящем своем орденском составе, не может быть верною областью и опорою южных границ Империи».

Столкнувшись с регулярной армией Екатерины II, лихва понимает, что не выстоит, поэтому просто уходит за Дунай, после чего – со временем возвращается в Одессу.

«Итак, видно, что запорожцы прогневали чем-то Творца, ибо скоро случилась такая беда, что и Сокол не смог ее отвратить. На Запорожье пришла великая сила московского войска, а главарем его также был характерник, только с немецкой земли. Немец-характерник победил своими чарами Сокола, и Москали прогнали запорожцев за Черное море, в Турцию…», В. Корниенко, 1918 год, Екатеринослав, «Запорожский клад» (сказка) [5].

Необходимо отметить, что после ухода казаков за Дунай со временем была организована целая компания по возвращению запорожцев из Задунайской Сечи и распределении их в Черноморское казачество. Те казаки, которые захотели стать реестровыми и пойти на службу к Императрице, приехали в Одессу, где и продолжили свою службу.

Если обратиться к труду «История новой Сечи или последнего коша запорожского» А. Скальковского (Одесса, 1841 год), то следует процитировать следующие строки: «Русское правительство соглашалось на возвращение Запорожцев в свои пределы, полагая что таким образом понемногу прекратятся и побеги за Дунай; потому чрез выходцев из Булгарии внушало казакам надежду, что они будут приняты радушно [6]. Первые следы такого возвращения находим в 1805 году, стараниями герцога де-Ришелье. Тогда несколько казаков Батуринского (за-Дунайской Сечи) куреня, сухопутно и морем прибилось в Одессу и что всего страннее с позволительными билетами от Коша, помеченными Турецким поверенным при войске».

Однако, не все казаки, вернувшиеся из-за Дуная в Одессу, пожелали пойти на службу к Екатерина II и стать реестровыми, вернулись и те казаки, который просто поселились в Южной Пальмире. Они селились на окраинах города — на Молдаванке, Пересыпи, Слободке, это именно те места, где впоследствии родилась и выросла, а также окрепла преступность Одессы.

Таким образом, именно украинская лихва становится основой преступности в Одессе, а преступность в Южной Пальмире ярко писана не только в криминальных хрониках того времени, но и в различных литературных произведениях.

Например, в «Обиде» А.И. Куприна (изданной после его проживания в Одессе) красочно описана делегация соединенной Ростовско-Харьковской и Одесско-Николаевской организации воров, прибывшая на комиссию по расследованию еврейских погромов в Одессе с целью выразить свое категорическое несогласие с приписыванием воров к погромам (1906 год) [7]. Председатель делегации говорит о наличии воровского призвания: «Есть люди, которые, обладая особенной силой зрительной памяти, остротой и меткостью глаза, хладнокровием, ловкостью пальцев и в особенности тонким осязанием, как будто бы специально рождены на свет божий для того, чтобы быть прекрасными шулерами. Ремесло карманного вора требует необыкновенной юркости и подвижности, страшной точности движений, не говоря уже о находчивости, наблюдательности, напряженном внимании. У некоторых есть положительное призвание взламывать денежные кассы: от самого нежного детства их влекут к себе тайны всяческих сложных механизмов: велосипедов, швейных машин, заводных игрушек, часов. Наконец, господа юристы, есть люди с наследственной враждой к собственности. Вы называете это явление вырождением — как вам угодно. Но я скажу, что истинного вора, вора по призванию, не переманишь в будни честного прозябания никакими пряниками: ни хорошо обеспеченной службой, ни даровыми деньгами, ни женской любовью. Ибо здесь постоянная прелесть риска, увлекательная пропасть опасности, замирание сердца, буйный трепет жизни, восторг! Вы вооружены покровительством закона, замками, револьверами, телефонами, полицией, войсками, — мы же только ловкостью, хитростью и смелостью. Мы — лисы, а общество — это курятник, охраняемый собаками. Известно ли вам, что в деревнях самые художественные, самые одаренные натуры идут в конокрады и в браконьеры-охотники? Что делать: жизнь до сих пор была так скудна, так плоска, так невыносимо скучна для пылких сердец!»

К.Г. Паустовский (Константин Георгиевич Паустовский (1892 – 1989 годы, русский советский писатель, сценарист и педагог, журналист, военный корреспондент. Трижды номинировался на Нобелевскую премию по литературе) в своем произведении «Повесть о жизни. Время больших ожиданий» описывает свою жизнь в Одессе в 1920 году, когда Советская власть только пришла в этот город. В период безвластия, когда «белые» ушли, а «красные» еще не пришли, Одесса была пропитана криминалом: мелкие бандиты воровали дрова для продажи, на дело они ходили с обрезами; жадные торгаши ломили высокие цены; товарищи посерьезнее разбойничали на улице с финкой, снимая со всех попавшихся верхнюю одежду в холодное время года, однако делала это, безусловно, с одесским шиком; шпана была обвешана оружием «до пупа», граждане также ходили с револьверами для самозащиты. В Одессе процветало плутовство, а на рынке нужно было уметь даже «продать рукава от жилетки» [8].

В предместьях Одессы по оценкам К.Г. Паустовского в тот момент времени проживало, по скромным подсчетам, около двух тысяч бандитов, налетчиков, воров, наводчиков, фальшивомонетчиков, скупщиков краденого и прочего темного люда.

Маравихерами в Одессе называли шпану, сбивавшую цены на рынке, и занимавшуюся базарными кражами и грабежами. Если цену не удавалось сбить, товар просто незаметно поджигался или разрезался бритвой. Испорченные вещи шли уже за бесценок. Новый рынок был ужасным по своей жестокости местом: карточным шулерам били лицо в кровь, бродячим сумасшедшим привязывали сзади, к отрепьям, пачки газет и поджигали их, как зверя били воров. По словам автора рынок — это было место скопления человеческой скверны и злобы.

Фигуры южной украинская традиция также ярко показаны в огромном количестве литературных произведений, таких как повесть «Зеленый фургон» А.В. Козачинского [9], жизнь которого не менее интересна событий самой повести, в романах «12 стульев» и «Золотой теленок» И. Ильфа и Е. Петрова [10], «Время больших ожиданий»                                 К.Г. Паустовского и так далее.

Все герои этих литературных произведений – Червень, Красавчик, Остап Бендер отражают в себе те или иные проявления южной украинской традиции, более того – все эти литературные персонажи из Одессы.

А.И. Куприн, И.Э. Бабель писали в Одессе и об Одессе, а также о ее ярчайших персонажах. Например, Мишка Япончик (Бенцион Крик) типичный характерник – он прекрасный воин, умеет зарабатывать деньги, прекрасный организатор и руководитель, а также личность, окутанная легендой, тайной и мистикой [11].

Червень — герой повести «Зеленый фургон – это человек, о котором в Одессе ходят легенды, он «стреляет, не вынимая рук из карманов». Так как Червень адвокат, то он без какого-либо труда вводит в заблуждение одесские правоохранительные органы, к тому же он никогда не оставляет свидетелей. Червень – самый настоящий характерник.

 

Если обратиться к образу Остапа Бендера, то он является самым настоящим чумаком: полубизнесмен-полувоин в современном понимании, это определённая ступень подготовки южной украинской традиции, а именно – ступень зарабатывания денег. Помните, у Остапа Бендера было «400 сравнительно четных способов отъема денег» (с подробным описанием явления чумачества в Украине с точки зрения психологических и криминологических характеристик, читатель может ознакомиться в статье «Чумак», «Литературный вестник Грушевского», 2020 год) [12].

В заключении необходимо отметить, что каждая традиция — как южная, так и северная, всегда имеет свою школу, свою систему подготовки, передачи знаний и навыков из поколения в поколение. Такую же школу имела и южная украинская традиция.

Например, украинский писатель И.К. Микитенко (Иван Кондратьевич Микитенко, 1897-1937) в 1922 – 1926 годах проживал в Одессе. В его повести «Вуркаганы» (1928 год) описана жизнь одесских детей-преступников: их иерархия, специальности, способы обучения воровской профессии и способы совершения преступлений. Раклюга, ракленя, вор, бандит, вуркаган – так их называли [13].

До революции 1917 года «старики» еще живут в Одессе, Херсоне, Николаеве, Запорожье, Днепре, и этот маховик подготовки «школы» не останавливался, а центром этой школы была именно Одесса. После же революции 1917 года начинается период уничтожения бандитизма в Одессе. Именно в этот период времени украинская лихва проявляется на территории современной Украины в самой активной и агрессивной своей форме: начиная от батьки Махно, заканчивая иными персонажами.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

  1. Gratteri N., Nicaso A. Fratelli di sangue. Edizioni Mondadori, 2010.— 400 p.
  2. Мальцев О. Обманчивая тишина.— Днепр: Середняк Т. К., 2018.— 154 с.
  3. Nicaso A., Gratteri N., Trumper J. B. Male Lingue: Vecchi e nuovi codici delle mafia.— Cosenza: Pellegrini Editore, 2014.— 248 p.
  4. Мальцев О.В., Лунев В.Е. Философия Юга Италии. Днепр: Середняк Т. К., 2020. — 443 с.
  5. Корнієнко В. Запорізький клад(казка). — Екатеринослав: 1918.
  6. Скальковский А. История новой Сечи или последнего коша запорожского. — Одесса: 1841.
  7. Куприн А. Обида. Strelbytskyy Multimedia Publishing, 2018.
  8. Паустовский К. Собрание сочинений в восьми томах: Повесть о жизни: Время больших ожиданий. Бросок на юг. Книга скитаний. Худож. лит-ра, 1967.
  9. Aleksandr Kozachinskiĭ Зеленый фургон. Детгиз, 1957. — 134 с.
  10. Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Litres, 2019.
  11. Исаак Бабель Одесские рассказы. Family Leisure Club, 1995. — 190 с.
  12. Чумаки // Літературний Вісник Грушевського Первый всеукраинский литературно-научный и общественно-политический журнал Грушевского URL: https://www.lnvistnik.com.ua/ru/chumaki/ (дата обращения: 25.06.2020).
  13. На рубеже Востока: литературно-художественный ежемесячный журнал Закавказской ассоциации пролетарских писателей, Выпуски 6-7. Изд-во «Заря Востока,», 1929.