Не единожды посещая южную часть современной Италии в составе экспедиционной группы Института памяти, я принимал непосредственное участие в проведении научных исследований криминальных традиций, существующих на юге Италии — Мафии и Ндрангеты.

По итогам исследований результаты нашли своё отражение в книге украинского учёного PhD Мальцева О.В. «Философия юга Италии» (Мальцев, 2020).

Для понимания структуры Мафии и Ндрангеты, логично использовать следующие модели: «Мафия — это корабль», «Ндрангета — это семья».

 

 

Было установлено, что единственная организация, в которой не возникает разочарования в семье — это Ндрангета. Дело в том, что в основе этой организации лежит семья («ндрина» как фундаментальный элемент построения организации), и по факту, рождённые в семье ндрангетистов становятся фанатиками с самого детства. В Ндрангете существует следующий подход: ты отдаёшь всё семье и удовлетворяешь её потребности, ты всем обязан семье. В нашей культуре, особенно учитывая особенности украинского менталитета, скорее всего, ребенок бы обиделся или воспротивился. Однако, в Ндрангете таковые ответные реакции невозможны в силу серьёзной компенсации: так, семья предоставляет такие условия и знания, что ребёнок в результате воспитания весьма быстро (буквально к 18–25 годам) становится очень богатым и уважаемым человеком.

Можно заключить следующее: в Ндрангете живут по принципу «ты для семьи делаешь всё, и она для тебя делает всё». Ребенок знает, что он должен семье, потому что семья ему сразу даёт самое лучшее (и не на словах, а на деле). На таких компенсациях, в том числе, твёрдо стоит Ндрангета, а потому в этой криминальной субкультуре нет стадии «разочарования в родителях». Такова одна из причин, почему именно Ндрангета — самая сильная и неуязвимая организация.

Сегодня члены Ндрангеты живут и работают по всему миру, а Калабрия — это их исток, «родная земля», куда приезжают отдыхать, как домой. В Ндрангете никто не ищет Великую мать (фигуру, воплощающую носителя Знания), в этой субкультуре и так все рождаются и живут под покровительством Великой матери, поскольку «семья» — и есть воплощение Великой матери.

Отметим также, что исторически Орден Иисуса Христа всегда был богатейшей структурой, рыцарским орденом, обладающим беспрецедентной властью. Именно этот Орден, ретрансформировавшись, превратился в Ндрангету. Само название «ндрангета» переводится как «круг, из которого нет выхода». Таковая философская концепция означает: «ты родился в этой организации, и у тебя нет выбора, на то воля Бога». Однако, в других южноитальянских криминальных структурах наблюдается иной подход. Мафия выбирает путь Великого отца и отказывается от Великой матери. Никто не следует пути Великой матери, и никто об этом вслух не говорит, (что выступает ещё одним механизмом отбора). «Если ты пришел в организацию и выбрал жену, она тебе важнее — дальше тебе дороги наверх нет» (Мальцев, 2020).

 

 

Постановка вопросов к исследованию. Изложение основного материала

Всем известно о преступлениях Мафии, деяниях банд Каморры и хитросплетениях преступных дел членов Ндрангеты. И один из первых вопросов, которым мы задались в исследовании — становятся ли такими преступниками или рождаются? Так, субкультура Калабрии особенно отчётливо на примере последних 150 лет продемонстрировала, что «Ндрангета» — это тот самый «круг, из которого нет выхода». По сути, у тех, кто родился в Ндрангете как такового «выхода» нет: они будут преступниками, они рождаются в этой среде. Однако, при достижении возраста взрослого человека, никаких моральных терзаний или сомнений у ндрангетистов не наблюдается, поскольку эта среда обеспечивает каждому члену благополучие, благосостояние, безопасность, науку, эффективность и пр. В том числе, и по этим причинам Ндрангета является самой богатой и привилегированной структурой в мире.

Антонио Никасо в книге «Братья по крови» пишет: «В случае с калабрийской мафией организационная модель следует за моделью патриархальных обществ. Семья, также называемая «ndrina», является основной ячейкой «ндрангета». Формируется от обычной семьи капо-бастоне, к которым присоединяются другие, часто с некоторой степенью родства, хотя, как правило, или, по крайней мере, на начальном этапе, подчинённым образом, образуя «локальную» структуру (Gratteri, N., & Nicaso, A., 2007).

В монографии «Философия юга Италии» PhD Мальцев О.В. обращает внимание то, что в мире существует только одна категория граждан, которые при сравнительно-сопоставительном анализе свойств и особенностей черт личности имеют те же самые характеристики, что и дети — это преступники. Преступник и ребенок, например, считают, что они имеют право украсть, ограбить, разбойничать и т.д. Преступник всю оставшуюся жизнь помнит, как ему было плохо «от этого общества» (что свойственно и ребёнку — помнить обиды и несправедливость по отношению к нему). Ребенок с преступником схожи — у них две одинаковые ключевые категории: они только «помнят» и считают, что «имеют право», то есть, имеют решимость. Решимость и право; так, следует отметить, что на протяжении многих веков люди пестовали и ценили именно эти категории. И не было в истории таких представителей власти или правящих кругов, которые бы не пытались противостоять преступному миру, арестовывая их, вменяя новые законы, запреты и наказания, сажая преступников в тюрьмы и пр. Однако, таковые меры со стороны власти вызывали и противоположную реакцию, а аккумулирование разных «мастеров и знатоков» преступного мира в тюрьмах (изолированная территория), напротив, способствовало повышению их квалификации. Причём, лица «у руля» действовали как сознательно, так и бессознательно, копируя практику предшественников (Мальцев, 2020).

 

 

Юг Италии — просто кладезь таких примеров. Изначально «криминальные организации» на юге Италии (которые существуют и по сей день) не были преступными, все они были государственными — то есть, представителями некоей предшествующей формы власти (а именно, оплот Испанской империи). Однако, расстановка сил в мире изменилась, и в 1861 году состоялось воссоединение Италии, к власти пришли другие лица, противники бывшей Испанской империи. Новая власть объявила приверженцев короля Испании преступниками. Акцентируем: до этого исторического момента так званые «преступники» были уважаемыми людьми, дворянами, служащими Испанской короне. По факту, то были не просто «государственные образования, оставленные королём Испании на местах», но весьма подготовленные, умелые люди, как бы мы их сегодня назвали — «спецподразделения», впоследствии причастные к переворотам в Европе, буржуазным революциям и пр. До таковых событий эти подготовленные люди, (члены рыцарских орденов) разрешали задачи, связанные с наведением порядка на завоёванных и колонизированных территориях (и делали это крайне успешно — причём, в разных частях света — в Америке, в Африке, Юго-Восточной Азии и  т.д.). По факту, речь идёт не просто о дворянах и членах рыцарского ордена, но об организации, выполнявшей функции самого настоящего учебного центра юга Италии по подготовке спецназа разных профилей. Эти центры и обеспечивали все экспансии Испанской империи (как говорится, «кадры решают всё»). Но в 1861 году Италия стала единой, и на политической арене возник новый Король Витторио Эмануэле, который заявил, что южных итальянцев, как сподвижников стороны противника, надлежит уничтожить или отправить куда-нибудь, например, в ту же южную Африку (колония бывшей Испанской империи) (Мальцев, 2020).

Согласно проведенных PhD Мальцев О.В. исследований на юге Италии, в коих автор статьи имел возможность принять непосредственное участие, была установлена роль судьбы в другой криминальной организации — Мафии. Судьба «являлась» человеку в ситуации, называемой «Встреча с Чапероне».

 

Управляемая судьба в представлении Мафии — это движение в самой организации до уровня Капо или же движение в иерархии до максимального уровня. Более того, поскольку палермитанцы с уважением относятся к смерти, как и все фехтовальщики, то с отречением (как с философской категорией) у них проблем не возникает, их ещё называют «люди со стеклянными глазами». Это самые натуральные религиозные фанатики, они не боятся смерти и относятся к ней с уважением. Для них смерть — это точка опоры, с которой начинаются настоящие действия (например, вспомним явление «вендетта»). Обратим внимание также, что ни Ндрангета, ни Каморра не обладают такой дерзостью, как Мафия. Представители Мафии стреляли в судей прямо на выходе из суда, с расстояния одного (!) метра, они взрывали их семьи с детьми, минировали отрезки трассы, чтобы устранить определённых лиц и многое другое.

Результаты экспедиционных исследований, изложенные в книге «Обманчивая тишина» PhD Мальцева О.В., раскрывают суть и устройство «своей религии» организаций Мафии и Ндрангеты — их особого уклада и мировоззрения (Мальцев, 2018).

 

Религия как феномен подразумевает наличие проповедников и последователей, они же — члены организации. Характерной особенностью «своей религии» Ндрангеты является то, что она проповедуется в семье. Семья здесь подразумевается в буквальном смысле — кровные узы. Сегодня нам уже известно, что в Палермо существует другое понимание семьи, более y широкое; там членами семьи могут быть не только кровные родственники. В Ндрангете, в частности, отец является главным в семье, в Палермо главный — дед.

Еще одно принципиальное отличие заключается в том, что на Ндрангету немалое воздействие оказывает прошлое, а на Мафию — будущее. Если в основе Ндрангеты лежит родовая концепция, то в основе Мафии лежит архетипологический ряд. Это свидетельствует о том, что у организаций разные побудительные мотивы.

С точки зрения применения в исследовании концепций науки памяти академика Г. С. Попова, мы можем заключить: разница заключается в том, что Мафия в воспитании навыков сначала использует архетипологический ряд, а потом родовую концепцию, а Ндрангета, наоборот, сначала использует родовую концепцию, а потом — архетипологический ряд. Другими словами, Ндрангета вынуждена планировать своё будущее, а Мафия организовывает своё настоящее в соответствии с будущим. Мафия словно живёт в будущем, и этому будущему подчиняет настоящее так, чтобы будущее наступило. А Ндрангета пребывает в прошлом, и для них прошлое — это настоящее, а настоящее — это будущее. Они воспринимают мир по-другому, не так, как большинство людей. Если Мафия и живёт «в этом мире», в котором мы с вами все живем, то Ндрангета живёт в совершенно другом мире, в прошлом. И для них будущее — это то, что происходит здесь и сейчас. Они вынуждены отвлекаться на будущее, то есть, на настоящее, но основное время они живут в прошлом.

Поэтому в субкультуре Ндрангеты представлена логическая модель змеи, которая сидит под камнем. Символически змея под камнем изображает то, что она сидит в прошлом, и если вы откроете это прошлое или потревожите его, то она «вылезет в настоящее», и у потревожившего, скорее всего, будут неприятности. Более того, природа этой модели отражает механизм создания организации, о чём ранее также говорилось в методике анализа криминальной традиции.

Ндрангета же основана на родовой концепции, а родовая концепция — часть памяти человека, то есть, его прошлое. Поэтому Ндрангета живёт словно в каком-то своём обособленном мире, в который никому нет входа. А Мафия живёт в этом мире и выстраивает своё будущее. Можно и метафорично сказать: член Ндрангеты считает, что в его жизни уже всё произошло, никакого будущего нет, он уже всего достиг в силу того, что он член Ндрангеты. И все изменения происходят с ним только в настоящем времени. У него нет никакого «будущего», сродни представлению европейца, у него нет, например, мечты, ведь уже всё произошло.

Эго жизнь как путешествие из прошлого в настоящее, что есть ещё один ключ к неуязвимости Ндрангеты. Таковая позиция и уклад дают весьма солидные преимущества в плане эффективности на современном преступном рынке. По сути, у Ндрангеты полностью «развязаны руки». Они живут в прошлом, а в прошлом можно многое, чего нельзя в настоящем. Мафия, напротив, вынуждена считаться с современным миром, порядками, изменениями и каким-то образом их учитывать или использовать при решении своих задач. Можно сказать, что Ндрангета живёт по принципам средневековья, и им абсолютно неважно, что другие «думают по этому поводу»; все точно знают: вести они себя будут как средневековые рыцари. Если надо «отрубить головы», то они сделают это здесь и сейчас. Мафия тоже способна действовать жёстко, но тактически поступать будет с учётом общественного мнения и порядков. По сути, Мафия будет руководствоваться нюансами, свойственными тому или иному историческому периоду или текущей ситуации (Мальцев, 2018).

Однако, как известно, ничто не возникает из пустоты, а значит, наверняка описанное устройство уже имело место быть ранее в истории. Погрузившись несколько глубже в века прошедшие, мы достоверно можем сказать: подобные формы организаций действительно имели место быть. Рыцарские ордена, в частности, формировались из семейных кланов; так, ребёнок с детства обучался мастерству фехтования, он получал образование в семье, принимал рыцарские традиции и следовал им всю свою жизнь. Рыцарский статус был ценен для человека даже больше, чем самоё жизнь. И описанное прототипологически соответствует укладу и природе организации Ндрангеты. Мафия же, в свою очередь, в устройстве соответствует пиратскому кораблю. Формирование команды происходит в довольно сжатые сроки; человек, приведший члена корабельной команды, отвечает за него; сам  же член команды обязан обладать какими – то полезными навыками для общей цели команды; непосредственно целью корабля является получение прибыли и её распределение между членами команды.

 

Исходя из описанных итогов исследований, мы можем осмыслить и воспринять принципиальную разницу между двумя организациями южно-итальянского региона — между Мафией и Ндрангетой. При этом, нам также важно вернуться к вопросу выбора, который так или иначе возникает перед человеком в разные моменты его жизни.

 

 

В современном обществе понятие «выбор» распространено во многих областях жизни человека, начиная с уровня бытового — выбора продуктов в магазине, до уровня глобального, государственного, выборов в органы власти.

Современное общество развитого капитализма, руководствуясь принципом свободного выбора, даже вводит новые понятия, например «гендер» вместо пола, тем самым обосновывая возможность простым выбором менять изначальную принадлежность к полу, определённую при рождении, тем самым фактически исключая возможность проведения исследования в области этой проблематики и нахождения причин, описания последствий и способов исключения подобных явлений.

Согласно доктрине Липота Сонди выбор определяет судьбу человека. Липот Сонди в своих трудах не только высказал предположения о важности выбора в судьбе человека, но и доказал, что человек, совершая даже неосознанный выбор, определяет свою судьбу. Л. Сонди, в частности, предложил модель, согласно которой человек как бы сидит за рулём автобуса (некое условное транспортное средство его судьбы), и помимо самого человека-водителя в автобусе — множество пассажиров. Все эти пассажиры — его родственники. Соответственно, в момент, когда перед человеком становится вопрос о необходимости совершения какого-либо выбора или действия в ситуации, в которой он ранее не бывал, место водителя занимает кто-то из родственников и принимает на себя управление (имеется в виду фигура родственника, хранящаяся в памяти; физически этот «родственник» уже может быть мёртв к этому моменту). При этом, ответственность за действия «фигуры родственника», естественно, несёт сам человек.

Л. Сонди вывел, что «Выбор делает судьбу» и установил это центральной аксиомой судьбоанализа.

В книге «Философия Л. Сонди» PhD Мальцев О.В. описывает простую модель, которая доступно объясняет понятие «тропизма», введенного Л. Сонди. «Допустим, существует некий человек, и перед ним, условно говоря, находятся тропы. Причём, этих троп, по Сонди, исчерпывающее количество — их 5 (пять). И выбирая направление, человек в своей жизни осуществляет некий выбор, как осознанно, так и бессознательно, по какой из этих пяти троп идти. Первая тропа — это выбор любви (или объекта любви — любимого мужчины/женщины); Вторая тропа — это выбор объекта дружбы (объект дружбы — достаточно широкое понятие; это может быть партнерство, взаимодействие, партнёр — в том числе, человек, на которого можно рассчитывать); Третья тропа — это выбор профессии; Четвертая тропа — это выбор заболевания; Пятая тропа — это выбор смерти (образа смерти и способа смерти, от крайностей в виде самоубийства до совершенно конкретных заболеваний — рака, случайной смерти или других) (Мальцев, 2019).

Безусловно, выбор человека — это его личное дело. Но выбор также влечёт за собой определённые последствия, которые непосредственно и приводят его куда-то по этому пути. Следовательно, выбор переключает человека с тропы на тропу. При этом, совершенно неважно, какой это выбор — осознанный, полуосознанный, интуитивный, бессознательный, сознательный… Важно другое — человек «переходит» на другую тропу, и при этом не знает, куда его приведёт эта тропа и что будет в конце.

У человека, родившегося в семье Ндрангеты выбор фактически отсутствует: он с самого детства получает философию, знает, что его партнерами будут люди из круга его семьи, его профессия будет подчинена интересам семьи, он не боится смерти и в его выборе любви наверняка будет принимать весомое участие его семья. Приходя же в семью Мафии, человек сам принимает это решение, и причиной тому выступает ряд выборов, которые он сделал ранее или же выборы, сделанные за него другими людьми.

Современные люди, в большинстве своём, считают, что выбор они делают сами, однако если мы рассмотрим пример глобальных явлений, то можем обосновано усомниться в этом предположении.

Двигателем и основным показателем динамики роста или падения современной мировой экономики является потребление. Рост или спад потребления определяет благополучие и стабильность. А само потребление определяет опять-таки выбор. Тот самый выбор, в котором человек, якобы, руководствуется лишь собственной волей.

 

В книге «Общество потребления и его мифы» Жан Бодрийяр пишет, что с точки зрения Гервази (и других), потребности взаимосвязаны и проистекают из обучения (скорее из обучения, чем из рационального расчета). Выбор не является случайным фактором, он социально контролируется и отражает культурную модель, в рамках которой он осуществляется. Ведь производят и потребляют не любые блага: они должны иметь некоторое значение в существующей системе ценностей. Сказанное ведёт к пониманию потребления в рамках интеграции: «Целью экономики является не максимизация производства для индивида, а максимизация производства в связи с общественной системой ценностей» (Парсонс). Дезенбери позже высказался в том же смысле, что в основе существует единственный выбор: вариация благ в зависимости от положения индивида на иерархической лестнице. В конечном счёте именно различие выборов в разных обществах и их сходство внутри одного и того же общества заставляет нас рассматривать поведение потребителя как социальный феномен. Просматривается ощутимая разница с экономистами: «рациональный» выбор последних стал выбором конформистским, выбором, соответствующим ценностям группы. Потребности, таким образом, ориентированы не столько на предметы, сколько на ценности; их удовлетворение имеет прежде всего смысл присоединения к этим ценностям. Фундаментальный бессознательный и  автоматический выбор потребителя состоит в принятии стиля жизни особенного общества (значит, это особый выбор) (Жан Бодрийяр, 2006).

Ж. Бодрийяр говорит о том, что выбор человека в области потребления только кажется свободным. На деле же человек испытывает принуждение к дифференциации. Именно это, по Бодрийяру, объясняет безграничный характер потребления, ведёт к тому, что потребительский спрос обгоняет гигантский рост производительности, составляя для производства «резервную армию потребностей», стимулирующих экономический рост.

В книге «Фатальные стратегии» Ж. Бодрийяр демонстрирует, что выбор — это «неблагородный императив». Всякая философия, которая обрекает человека на осуществление его воли, может лишь повергнуть его в отчаяние. Если для одного сознания нет ничего более лестного, чем знать, что оно хочет, то для другого, тёмного и витального сознания (не-сознания), которое ставит счастье в прямую зависимость от бесперспективности воли, наоборот, нет ничего более завораживающего, чем не знать, что оно хочет, быть свободным от выбора и отвращенным от своей собственной объективной воли (Жан Бодрийяр, 2017).

Мало того, что люди, безусловно, не подозревают, что многие «хочу» им внушают и навязывают, так конечно же, они обыкновенно даже не желают этого знать, и даже не уверены, что они «желают хотеть». Но сталкиваясь со всевозможными доказательствами, где-то из глубины «злой дух» нашёптывает им, что лучше положиться на рекламные или информационные механизмы, которые позаботятся о том, чтобы «убедить» их, сфабриковать их выбор (или же положиться на политический класс, который печётся о том, чтобы правильно просвещать своих сограждан насчёт положения вещей).

Каждый втайне предпочитает произвольный и жестокий порядок, который не оставляет ему выбора, нежели муки свободного порядка, когда он даже не знает, чего хочет; когда он вынужден признать, что не знает, чего он хочет, ведь в первом случае он обречен на максимальную детерминацию, а во втором — на безразличие (Жан Бодрийяр, 2017). Каждый втайне предпочитает порядок настолько строгий и настолько произвольный (или настолько нелогичный, как предопределение или церемониал) ход событий, что малейшее нарушение может обрушить всю целостность, нежели весь диалектический путь разума, где финальная логика доминирует над всеми акциденциями языка.

Конечно, в глубине души мы хотим избежать судьбы, нарушить церемонию, так же как насильно нарушить любой порядок, но это насилие и само предопределено, оно вырисовывается в самой форме церемониального порядка, это не спонтанное насилие, оно по Бодрийяру создаёт драматургическую перипетию.

С другой же стороны, согласно христианской религиозной философии на выбор человека даже Бог не посягает. Однако, современное общество потребления сумело нивелировать и эту догму столь давней религии.

 

Выводы:

Если противопоставить друг другу две организации Мафию и Ндрангету, оценивая их по принципу защищённости и устойчивости извне и изнутри, мы можем заключить, что Ндрангета посредством метода формирования структуры «выиграет» этот поединок у Мафии. Ндрангета более закрыта; её члены связаны между собой, прежде всего, кровными узами; с самого рождения у ребёнка отсутствует выбор; наличие лишь одного пути формирует бесспорную преданность организации и отсутствие даже предположений о предательстве структуры. Однако, Ндрангета проиграет Мафии в другой категории, такой как время формирования структуры. Для формирования Ндрангеты необходимо несколько поколений людей, при этом Мафия за счёт формирования по принципу модели корабля, скорости создания и комплектации команды из носителей необходимых навыков и «профессий» не требует большого времени, тем не менее более подвержена предательству.

Изложенное, среди прочего, подтверждается и судебными процессами в отношении членов и руководителей Мафии в США и Италии. Для борьбы же с Ндрангетой Италия была вынуждена принять законы об уголовной ответственности уже даже за принадлежность к организации — без необходимости доказывания отдельных составов преступлений.

Система воспитания, применяемая в Ндрангете, исключающая выбор у человека, обеспечивает устойчивость как самой криминальной организации, так  и устойчивость психики человека как её члена (пусть эта устойчивость и направлена на выполнение функций и задач самой организации). Исключение выбора у каждого члена организации обеспечивает так называемое общее благо всей организации за счет её устойчивости от влияния извне.

Даже если мы обратимся к фильму «Крестный отец», то увидим, что один из главных героев этого фильма, Майкл Карлеоне, изначально не имел намерения вступать в ряды организации. Сам Дон Вито Карлеоне выражал своё недовольство выбором сына, однако, не лишал его выбора как такового. Описанная ситуация практически невозможна в Ндрангете, где ребёнок с малых лет воспитывается как член организации, принимает её философию безоговорочно, впитывая её с молоком матери, что позволяет ему, например, впоследствии абсолютно спокойно относиться даже к задержанию полицией. Даже если его задержат или отправить в тюрьму, он уверен в организации, а организация уверена в нём. Недаром профессор Антонию Никасо на одной из научных встреч, которая состоялась в 2019 г. в городе Одессе, сравнивал ндрангетиста, сидящим перед полицейским на допросе, с глыбой льда.

Выбор современного человека обусловлен его философией, его воспитанием, тем, что он получает в малолетнем возрасте, причём с момента его рождения. Убеждения формируются на протяжении всей жизни и определяют множественные последующие выборы. Так, известный философ Джон Локк сравнивал человека с чистым листом, на котором пишут, формируя самого человека. Он даже предлагал ввести ответственность учителей за написанное. Однако, в XXI веке ситуация несколько изменилась: как продемонстрировал в своих трудах Жан Бодрийяр, современное общество и каждый его член в отдельности обладают лишь иллюзией выбора, отдавая свой голос в пользу тех, кто предпочитает оставаться за кулисами.

 

Автор статьи: Максим Шевченко

Юрист. Изучает и исследует криминальные традиции мира.

 Источник:
Вестник «Результаты работы ученых». Том 1, №4 (2020): Геном безопасности