В сегодняшний информационный век, век огромной скорости распространения информации и её огромного количества, крайне не много людей способны на проверку её качества. Даже в случае, когда человек способен на проверку информации и желает это сделать, он вполне может просто захлебнуться в её количестве в отношении предмета разбирательства, а может просто отказаться от проверки ввиду больших временных затрат на проверку.

Что касается правоохранительной системы, то сегодняшний уровень подготовки рядового полицейского в области проверки и работы с информацией также не высок. Ярким примером может послужить ситуация, с которой я сталкивался лично, когда полицейскими одного из Европейских государств делались выводы на основании того, что было написано на интернет-ресурсе «Википедия» или в «Фейсбуке». Причем, полученные полицейскими данные использовались не для формирования первичной базы для дальнейшего расследования или сбора общей информации, а принимались изначально как данные, не требующие никакой проверки.

В виду скоростного развития Интернета у людей появилась возможность искусственного формирования истории путем озвучивания мнений тех или иных людей. Авторитетность говорящего подтверждается количеством его подписчиков. Историчность (в данной статье это слово применяется как обоснованность происхождения явления, методики, парадигмы, знаний из некоего отдаленного прошлого) явления все чаще обосновывается мнением, а не фактами, книгами, источниками.

Согласно концепциям, изложенными Ж. Бодрийяром, для воздействия на большинство применяются обстоятельства прошлого, то, что повторяется. На основании прошлого, отсылки к нему для большинства можно обосновать и объяснить настоящее, это не вызывает сопротивления и легко обосновывает верность систем, явлений, выводов. Каждый человек, имея собственных скелетов в шкафу, понимает, что прошлое имеет силу и может повлиять на его настоящее.

Современные образы правовых систем сформировались не так давно, хотя и построены на древних догмах и подходах. Однако правовые системы в частностях очень часто не поспевают за скоростью развития иных сфер жизни, особенно информационной. То, что вчера требовало обоснования путем предоставления осязаемых доказательств, сегодня может быть принято человеком как факт лишь потому, что он прочитал это на просторах интернета.

Изложенные обстоятельства и породили объект исследования данной статьи, а именно применения историчности явления в качестве обоснования необходимости выбора человека в пользу того или иного тренинга, способа обучения, мастер-класса и иных обучающих программ. Историчностью обосновывают эффективность поскольку при наличии историчности явления человек получает уверенность в том, что иные люди при получении этих знаний получили и некие блага при их применении.

 

В последние годы на территории постсоветского пространства, да и мира в целом проводится очень много всякого рода тренингов, мастер-классов и иных обучающих программ, направленных на повышение квалификации либо на приобретение каких-либо новых навыков во всевозможных областях жизни человека. Во многих случаях речь идет о том, как зарабатывать деньги, защищать себя и близких, заниматься творчеством, да и многими другими вещами. Например: курсы финансовой грамотности, обучение по системе знаменитости или ученого из прошлого, обучение тайной системе знаний, обучение вождению по системе водителей КГБ, обучение фехтованию, воинским единоборствам, искусствам.

Часто, в информационном материале о проведении того или иного тренинга, семинара, курсов, среднесрочной либо долгосрочной программы обучения человек видит информацию об обучении по авторской методике с разного рода приписками о крайней эффективности. Не редко тренеры, коучи и преподаватели указывают на наличие неких исторических корней у методики или условной науки, которую они преподают. Исторические корни обуславливаются временем возникновения в прошлом, при этом, применяются для обоснования большей ценности передаваемого знания.

Человеку свойственно доверять тому, что уже было опробовано кем-то и когда-то существовало ранее, при этом проверить действительную историчность системы человек — потребитель чаще всего не желает или не имеет возможность.

Сопоставив между собой несколько квалификаций преступлений, предусмотренных уголовным законом таких стран как Украина, Италия, Российская Федерация (Украина: Завладение чужим имуществом или приобретение права на имущество путем обмана или злоупотреблением доверием; Россия: хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием; Италия: Любой, кто с помощью выдумки или обмана, путем принуждения кого-либо к ошибке, получает для себя или других лиц несправедливую выгоду от вреда других) мы увидим, что общими квалифицирующими признаками состава преступления «Мошенничество» является обман потерпевшего и злоупотребление доверием потерпевшего. Субъективной стороной данного преступления является прямой умысел на завладение имуществом, принадлежащему другому лицу. Обман и доверие являются характеристиками психики человека.

Психика вещь невидимая, измерить её математическими методами, по сути, невозможно, при этом она обладает определенными свойствами.

Обман выражается в сообщении потерпевшему неправдивых сведений или сокрытию тех или иных сведений или деталей, сообщение которых имело бы весомое значение для принятия решения потерпевшим.

Злоупотребление доверием выражается в недобросовестном использовании доверия со стороны потерпевшего для завладения его имуществом, виновник использует доверительные отношения, которые сложились между ним и собственником имущества.

При мошенничестве потерпевший уверен в том, что он распоряжается имуществом по собственной воле и в своих интересах. В момент завладения имуществом виновное лицо уже имеет умысел на присвоение имущества потерпевшего, при этом не имея намерения выполнить обязательства. Мошенничество совершается именно для завладения имуществом потерпевшего. Оконченным данное преступление считается с момента перехода прав собственности (или одного из элементов этого права) на имущество.

 

Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом.

В современной доктрине права существуют ряд категорий, которые разграничивают мошенничество и не выполнение гражданско-правовых правоотношений. Практика правоприменения акцентирует внимание на таких критериях как: на момент совершения деяния лицо его совершающее изначально имеет целью завладение имуществом, при этом не имея намерения выполнить обязательства. Виновное лицо имеет прямой умысел. Сам способ обмана и его изощренность не имеют значения при данной квалификации, главное то, что потерпевший не осознавал того, что его обманывают или злоупотребляют его доверием.

В свете рассматриваемого вопроса применения историчности для обоснования необходимости выбора той или иной системы, мы можем утверждать, что именно это будет являться способом обмана лица, что явно указывает на признаки рассматриваемого состава преступления, конечно в том случае, если заявленная историчность не соответствует действительности.

Однако аспект намерения выполнения взятых на себя обязательств (например, обучения чему-либо) остается дискуссионным. Лицо, предлагающее выполнить услугу (обучить чему-либо), может иметь намерения и даже выполнить свои обязательства, при этом лицо, которое обратилось и оплатило услугу, не получит то, за чем обратилось, поскольку в изначальной оферте было заявлено наличие историчности в системе, что не соответствовало действительности. Соответственно, потерпевший не получает того, за что заплатил деньги или передал иное имущество.

При этом потенциальный потерпевший не наделен обязанностью проверять заявленную в оферте информацию на правдивость, действительность, т.е. не должен проверять истинность утверждения о наличии историчности в происхождении методики, системы и т.д.

При сегодняшнем подходе к оценке наличия состава преступления с точки зрения историчности, а точнее отсутствия критериев и самого понятия явления в уголовной доктрине, обязанность доказывания возлагается фактически на потерпевшего, который должен доказать, что переданные ему знания или навыки не соответствуют тем, которые были заявлены. Потерпевшее лицо вынуждено обращаться в суд гражданской юрисдикции, обосновывая свои сомнения и требуя компенсации убытков. То есть, сегодня законодатель вынес эти правоотношения вне института уголовного права, отнеся его фактически к плоскости защиты прав потребителя. Конечно, в том случае, если сторона сделки совершило какие – либо действия, направленные на выполнения обязательств.

Согласно общих законодательных правил, установленных нормами романно–германской системы права, потребитель не должен быть обманут лицом, предоставляющим услугу, и рекламой соответственно. Если при продаже товаров (объектов материального мира) критерии обмана могут быть проверены, в том числе лабораторными способами, и четко установлены, то при предоставлении услуг, которые не всегда имеют материальное выражение, возникают трудности в идентификации обмана или злоупотребление доверием. Данный вопрос, по мнению автора, должен быть поднят в дискуссионной плоскости криминологии, поскольку отсутствие надлежащих критериев не позволяет выработать единые применимые критерии для возможности введения в сферу правоприменения.

Для объективности рассмотрения заданной темы следует рассмотреть возможные критерии подтверждения историчности методики или знания.

Наиболее вероятным подтверждением историчности происхождения может быть наличие первоисточника – книги, при этом наличием письменных источников мы можем подтвердить лишь ту часть существования человечества, которую называют исторической, все же остальное время – доисторический период — подтвержден такими методами быть не может в связи с отсутствием письменных источников как таковых.

Подтвердить историчность может причастность к создателю самой системы. Человек-преподаватель может быть частью прямой линии передачи, например, школы восточного воинского искусства, что может быть подтверждено надлежащими сертификатами, документами, фото-, видео-доказательствами взаимодействия, обучения у родоначальников школы или их последователями.

В связи с отсутствием письменных источников могут быть применены общие научные методы, такие как научно–исторические методы исследования, при которых группа ученых, поддерживая ту или иную теорию, объясняет и подтверждает наличие явления или системы в прошлом. Однако, к данному методу следует обращаться с особым вниманием, поскольку мы все равно можем столкнуться с неким соглашением между ограниченной группой людей, пришедшей к консенсусу по вопросу, что порождает риск необъективности.

Может также применяться инструментарий частичных аналогий, при применении которого сравниваются аналогичные системы с теоретизацией на их счет.

В результате применения научных методов могут издаваться статьи, монографии, которые будут подтверждать или опровергать объективность данных из прошлого.

Однако, учитывая отсутствие надлежащего законодательного регулирования изложенной в статье проблематики, у человека, преподающего ту или систему или проводящего обучение чего либо, отсутствует стимул и необходимость как таковая в обосновании историчности происхождения надлежащими и достаточными доказательствами.

В свою очередь следует также не забывать о наличии возможности простого заблуждения человека и уверенности в непреклонной истинности передаваемого или преподаваемого материала, что исключает преступность деяния.

 

ВЫВОДЫ

Современное право нуждается в быстром реагировании на возникающие новые явления. От научного сообщества, среди прочего, требуется изучение и обсуждение новых явлений, введение новых терминов и понятий, которые позволяют описать явление, что дает возможность правоохранительной системе надлежащим образом реагировать на возникающие проблемы, эффективно защищать права человека.

Изложенное в этой статье указывает на то, что обман в обосновании историчности явления, несомненно, несет за собой не только гипотетические или моральные последствия для человека, но также может привести к материальному ущербу для лица, которое лишилось денег, при этом не получив желаемого результата.

При сегодняшней квалификации преступлений, связанных с обманом и злоупотреблением доверием, для того, чтобы исключить преступность деяния, необходимо лишь совершение каких-либо действий, направленных на исполнение обязательств, что исключит правовую квалификацию деяния в качестве преступления.

Даже при наличии очевидного обмана, касающегося историчности явления, знания или системы правоохранительная система не имеет перспективы привлечения виновных к ответственности в виду отсутствия законодательного и экспертного регулирования рассмотренного вопроса. Как следствие потерпевший вынужден сам себя защищать в гражданско-правовом порядке.

 

Автор статьи: адвокат Максим Владимирович Шевченко

 Источник:
Вестник «Результаты работы ученых». Том 1, №3 (2020): Проблематика и аспекты криминологии в XXI веке