PhD. Мальцев О.В
Кандидат психологических наук, кандидат философских наук,
основатель и руководитель, научно-исследовательского Института Памяти

 

АННОТАЦИЯ

В данной статье представлено рассмотрение комплексной проблематики науки криминология. Описаны методологические междисциплинарные требования, современные терции и особенности динамики развития криминологии и, соответственно, требования и параметры к формированию, подготовке и становления такого эксперта как «учёный-криминолог». Приведены практические примеры, демонстрирующие фактические и объективные требования к криминологической отрасли знаний, а также рассмотрены рекомендации, которые, по мнению автора, необходимо учитывать при подготовке молодого поколения ученых и практикующих экспертов.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: криминология, криминальная традиция, криминальная субкультура, препятствия, методология

 

 

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ В ОБЩЕМ ВИДЕ И ЕЕ СВЯЗЬ С ВАЖНЫМИ НАУЧНЫМИ ЗАДАЧАМИ

Проблематика развития такой социолого-правовой науки как криминология сегодня связана, в первую очередь, со сложностью самой научной дисциплины. В современной академической среде быть криминологом – это редкость. Даже исходя из начальных статистических данных комплексной динамики развития гуманитарных наук и числа специалистов в разных областях за период 2010 – 2020 г.г., криминология выступает редкой научной специализацией.

Будучи академиком Украинской академии наук, учёным с двумя научными степенями (кандидат психологических наук и кандидат философских наук), будучи криминологом, отмечу, что мне, к сожалению, не известен иной учёный-криминолог на русскоязычном пространстве (как, вероятно, и на англоязычном пространстве), кто проводил бы исследования на стыке психологии, философии, социологии и ряда других наук; чьи книги печатали бы в «особых обложках» с «особыми вензелями», и которые бы превратились в «книги настольные» или почитались в качестве некоей научной реликвии. Видимо, такого класса учёные-криминологи — большая редкость. Безусловно, возникает объективный вопрос «Почему так?» Во-первых, акцентируем повторно: в научной специализации «криминология» учёный не занимается исключительно сольным вектором криминологии, в данном поле необходимы исследования междисциплинарные, из чего и проистекает первая парадигма, описывающая проблематику этой науки.

Проводя криминологические изыскания более 20 лет, в силу обширной практики я имею значительное количество опубликованных книг и работ в области криминологии, в частности, связанных с исследованием русской криминальной традиции, южноафриканской криминальной традиции, южно-итальянской криминальной традицией, мексиканской, аргентинской и американской криминальными традициями. В 2019 году вышла первая в мире научная монография «Психологический портрет серийного убийцы», написанная мною в соавторстве с академиком УАН, доктором юридических наук, профессором Александром Сергеевичем Саинчиным и доктором юридических наук, профессором Александром Сергеевичем Сотулой. И помимо публикации ряда профильных статей в разных изданиях Европы и США это лишь немногие, некоторые вехи, доказательно отмечающие вклад в развитие отечественной криминологии.

Монография «Психологический портрет серийного убийцы»

 

В силу того, что я как ученый-криминолог исследую криминал по всему миру, в ходе  научной деятельности доводится сталкиваться с разными проблемами науки криминологии, которые и анализируются в рамках данной научной статьи.

Методология исследования (методологические методы и подходы исследования, и рассмотрение всех аспектов проблематики):
В качестве изначального пункта рассмотрения методологических аспектов предлагается условно разделить мировую среду на 3 части:

  •  мир;
  • некий определенный регион;
  • государство (к примеру, государство, в котором я живу и работаю – соответственно, Украина).

Исходя из данного условного разделения, рассмотрим основные положения, наблюдения и критические выводы.

Первичная тема, требующая детального критического внимания, — это непосредственно комплексная проблематика самой научной дисциплины криминология, её системность. Каждый учёный, который так или иначе сталкивается с криминологией, на самом деле, имеет дело сразу с тремя науками, как минимум, – и это философия, психология и антропология. Но и триада – не предел, а только начало: комплексность системы «криминология» достраивает такой элемент как социология. В частности, в результате изучения коррупции, криминальной традиции и её генезиса, связей криминала и государства, возникает ещё одна наука – политология (наука о власти), которую также важно учитывать. Соответственно, в ходе научной деятельности и написания научных трудов ученый-криминолог работает сразу на стыке 3-6 наук (чаще на стыке 3-4 наук). 3 науки – это минимум, с которым может работать криминолог.

Следующим проблематичным аспектом науки криминологии выступает так называемая территориальная проблема. Так, американская наука «привыкла» работать в рамках одной академической науки. В силу этого,  американскому учёному крайне сложно действовать на стыке наук, поскольку американская парадигма предполагает узкую специализацию.

Европейские учёные, напротив, традиционно имеют склонность  работы к междисциплинарным проектам. К примеру, британские, немецкие, итальянские учёные работают на стыке наук, и эта научная парадигма приветствуются, в отличие от американской и американо-ориентированной науки.

Обозревая научные тенденции государства Украина – той страны, в которой я живу и занимаюсь научной деятельностью ­– важно отметить, что люди этой территории в подавляющем большинстве не интересуются такой наукой как криминология. В Украине, похоже, нет таких ученых;  я, вероятно, единственный криминолог, кто не только активно проводит исследования на стыке наук, но и постоянно публикует результаты исследований в виде научных статей, монографий и книг. Безусловно, допускается, что за данным высказыванием последуют возражения. Вероятностны альтернативные заявления или убеждения, что «так быть не может», поскольку в Украине существуют и другие криминологи, как минимум, представлены некие факультеты в высших учебных заведениях. Вероятно, это так. Но учёный — это не статус, подкреплённый исключительно дипломом или сертификатом; это не номер в классификаторе или реестре; речь идёт о профессионализме человека, реализующего деятельность в научном ключе, в том числе, прикладную, и демонстрирующий конкретные результаты и наработки. Результаты научного труда могут типологически различаться; однако ключевыми для криминолога (как и для философа, социолога, психолога и пр. экспертов) являются научные работы по теме. Факты свидетельствуют о том, что в Украине в период последней декады и настоящего времени ни одной работы по криминологии моих потенциальных коллег я не встречал. Возможно, такие учёные и существуют, но пока ни одной выпущенной книги, ни одной комплексной написанной статьи, ни одной криминологической монографии в Украине я не встречал.

Тем не менее, эта тенденция не является исключительно украинской: напротив, и в мире специалистов-криминологов — крайне ограниченное число. Так, в числе этих специалистов среди моих иностранных коллег, с кем знаком лично, у кого брал интервью, обсуждал и дискутировал в рамках собственных исследований криминальных традиций мира, — эксперт в области криминальной традиции, в особенности южно-итальянской криминальной традиции (в мире более известна как организация «Ндрангета»), итальянский профессор Антонио Никасо.  Это человек, который объехал более 100 стран мира, изучал криминальные структуры в разных регионах земного шара странах. Другим  специалистом в области криминологии является мой интервьюер и коллега, историк, социолог и криминолог, профессор в университете на кафедре африканских исследований  — Джонни Стайнберг. Его  книга «Цифра» сегодня считается одной из самых лучших психологических «бестселлеров» о криминале. Ещё одним известным учёным в области криминологии  выступает мой коллега из ЮАР, криминолог, профессор Дон Пиннок, который занимается исследованием такого явления как южноафриканская криминальная традиция уже более 40 лет.

Предполагаю, существуют и ряд других именитых экспертов, которые занимаюсь этой проблематикой. Но я описываю тех, с кем хорошо знаком лично, с кем работал, брал интервью, исследовал, с кем мы дискутировали по разным вопросам в рамках исследований.

Важно отличать между собой такие науки, как криминология и криминалистика. Некоторая путаница — ещё одно препятствие. Криминалистика — наука о методиках раскрытия преступлений, о борьбе с преступностью (преступление; и как его раскрывать). Криминология — несколько иная наука. Она изучает само явление преступности. И на уровне философии криминология, безусловно, изучает философию преступников, преступных организаций, преступных субкультур и так далее. На уровне антропологии и психологии она исследует личность самого преступника, а на уровне социологии — механизмы организации преступных сообществ, существование их социального влияния, адаптации в обществе и всё то, что свойственно науке социология.

Поэтому первопричинная проблематика — сложность науки криминологии для самого учёного. По сути, если учёный является философом, и при этом задумал стать криминологом, ему на этом пути придётся  самостоятельно стать ещё и психологом, и социологом. Следующий комплексный шаг — наука психология,  которая также выступает частью криминологии. И она требует от ученого-криминолога безупречных прикладных знаний в области психологии, в области её интеграционной исследовательской части. По сути, у криминолога проективный тест должен быть интегрирован в жизни, поскольку преступники тестироваться не будут, они не дадут себя тестировать. Учёный не сможет «попросить их пройти тест». Поэтому логика проективных тестов, их модели и интерпретационные системы – всё это следует интегрировать в жизни, что возможно достичь лишь на стадии знания теста на самом высоком уровне, на профессиональном уровне владения этим тестом. А на таком уровне проективные методики знают лишь единицы в мире, что даже выступает проблематичным аспектом в становлении криминологом.

Как система знаний криминология существует длительное время, однако криминологов в мире не так много. Их мало на весь мир, по причине того, что это не только  крайне сложная работа, но и опасная. И это — ещё одна ключевая проблема.

Отдельный аспект относительно практической части деятельности также требует рассмотрения. В 21 веке существует такое традиционное представление о том, что учёные представляют свою научную работу, вероятно, на кафедре в университете. Но работа на кафедре в университете именуется преподавательской деятельностью, а не научной деятельностью. Это два разных вида деятельности, но многие путают преподавательскую деятельность с научной. В связи с чем наблюдается следующая картина: больше половины учёных являются непосредственно преподавателями в университетах, но не являются учеными. Научная деятельность предполагает обязательную практическую исследовательскую деятельность по актуальным направлениям, чему на рубеже 20-21 в.в. уделять внимания стали всё меньше и меньше. Вероятно, по этой причине сегодня практически не представлено (или очень мало) научных работ по криминологии, поскольку исследовательской деятельности не наблюдается. Следовательно, нет результатов исследований, на основании которых и пишутся научные труды.

Рассматривая параметр «опасность» науки криминологии как одну из очевидных проблем, отметим, что эта дисциплина имеет дело именно с преступностью – причём нередко с исследованиями личности преступника. Соответственно, рано или поздно  учёному придётся ехать в некий интересующий регион, чтобы проводить «полевые исследования». Во всех странах мира эта исследовательская деятельность называется «криминальной разведкой», если переводить этот научный термин с иностранного языка. И эта криминальная разведка действительно весьма опасна, поскольку ученый-криминолог имеет дело с самыми настоящими преступниками. Это не те люди, что сидят за решёткой в тюрьме, не те, кто сидит в наручниках, а те, кто живёт на свободе и не приемлет «ограничительные меры» социума. Криминолог, соответственно, будет иметь дело с людьми, которые способны ему причинить вред. Впрочем, мало кто хочет, чтобы ему причинили вред. В силу этого, ответ на вопрос «Зачем учёному заниматься криминологией?» не менее важен, поскольку всегда существует «менее опасная альтернатива» и возможность заниматься чем-то другим.

Непосредственно моя страсть к исследовательской деятельности, мои работы по этому направлению научной деятельности начались ещё в раннем возрасте. Так, моя первая научная работа по организованной преступности была написано в 18 лет, и была оценена учёными на уровне докторской диссертации, но я её не стал защищать, по причине того, что был слишком молод. Это моя первая научная работа, написанная о русской криминальное традиции; на основании этого исследования я пришел к выводу, что мои соотечественники настолько срослись с русской криминальной традиций, что мы уже не отличаем нормальную жизнь, нормальное социальное существование и криминал. Для многих на постсоветском русскоговорящем пространстве современных государств Украины, России, Белоруссии, криминал стал нормой жизни. Проследить эту тенденцию достаточно несложно. К примеру, бизнесмены и политики в Украине и Российской Федерации свободно разговаривают на «блатном» языке. Другим примером является то, что в Украине избрали на пост президента человека, трижды судимого за умышленные преступления. Криминал — это норма жизни для жителей данных государств. Однако, так не было в те времена, когда лично я начинал вести научную деятельность как ученый-криминолог. Но и в условиях динамики изменений, всё же опасность самой работы криминолога отворачивает людей от этой деятельности.

Следует отметить, что длительный промежуток профессиональной деятельности я провёл, работая не как учёный, а как специалист в области безопасности деловых кругов. Я один из немногих экспертов, с научной точки зрения изучавший безопасность деловых кругов и создававший технологии защиты интересов деловых кругов. И эта длинная пятнадцатилетняя деятельность увенчалась тем, что я прекратил работу в области защиты деловых кругов и перешёл исключительно в научную сферу деятельности. При этом, и по настоящий период времени я консультирую бизнесменов по вопросам безопасности, но сам лично в этом (в мероприятиях и реализации разработанных решений), как раньше, не участвую. Многие годы я учил телохранителей, учил офицеров безопасности защищать деловые круги от посягательства криминальных структур в разных их проявлениях (криминал, который связан только с  криминалом, или связан с криминалом и государственными структурами одновременно, или какие-то коррупционные проявления).  Это не имеет значение. Дело в том, что безопасность — это комплексная категория, и предугадать, какую форму примет опасность в тот или иной момент времени, мы не можем. Следовательно, должны быть готовы к любой форме опасности. На основании этого я имею практику научных исследований не только в изучении области криминальных традиций, но и долгую практику фактической работы против подобной категории людей по всему земному шару, в разных его регионах. И знаком с деятельностью криминальных традиций не понаслышке, не из кабинета, не в ходе даже моей исследовательской деятельности, а в ходе профессиональной практики.

Существует еще одна криминологическая проблема — очень тяжёлая работа с предрассудками. По сути, криминология – наука, которая совсем не популярна: все боятся представителей криминала, и по этой причине помогать учёному исследовать криминал особо никто не желает. Маловероятно, что криминолог может рассчитывать на чью-то помощь. Найдётся совсем мало людей, кто станет помогать в подобного рода исследованиях, но такие люди есть. Обычно они будут помогать ученому, но с условием не обнародовать источник осведомленности. Поэтому, говоря о самой науке криминологии, она содержит такого рода проблематику.

Изначально человек, который хочет быть криминологом, выясняет и узнает обо всех этих сложностях не сразу, а постепенно, когда начинает уже работать в сфере специализации. По этой причине, важно объективно понимать все сложности изначально, и возможно, лучше этим просто не заниматься, а остановиться на каком-то одном направлении. Например, на психологии криминала, социологии криминала или философии криминала. Безусловно, такого рода исследование будет однобоким, и не даст никакого эффекта. Почему? Ученый не сможет проверить, «правда это или неправда», а во-вторых, криминальная структура — это как «замок». Это закрытая организация, и чтобы найти ключи для входа внутрь, понадобится умение искать эти ключи. Как открыть этот замок, вряд ли написано в каком-то учебнике. Учебника по криминологии, по исследовательской деятельности криминолога сегодня не существует.

На основании многолетней исследовательской практики и полученных результатов имею основания заключить о том, что чаще всего человек криминологом становится не потому, что он хотел быть криминологом изначально. Так получилось. Так сложились обстоятельства. Предположим, он был психологом, и его пригласили работать в какой-то криминологический проект (чаще всего). Уже работая в проекте, он там «пристрастился» к этому исследованию, начал изучать философию и так далее. Обычно подобного рода эксперты специализируются в какой-то конкретной криминальной системе. Например, в криминале Юга Африки (он изучает только криминал юга Африки).

В силу своей научной и профессиональной деятельности я был вынужден изучать и русский криминал, и криминал южно-итальянский, аргентинский, мексиканский, американский, техасский, южноамериканский криминал (всё, что Юга Америки касается). Рассматривая русскую криминальную традицию, необходимо отметить, что в Украине существует отличительная особенность её криминальная системы от, например, российской криминальная системы. По этой причине, все эти криминальные традиции я был вынужден изучать в определённой последовательности, и это заняло более 20 лет.

Рассмотрим следующий блок проблем криминологии, касающихся непосредственно методологии исследования. Любое научное исследование обязано основываться на научно-методологическом аппарате; каждый учёный должен в своей деятельности использовать научные методы исследования.

Рассматривая науку философию и те проблемы, которые возникают в криминологии в связи с ней, можно говорить о том, что отсутствует должное внимание качеству изучаемой научной дисциплины и глубине её познания. Как это возможно? Приведу следующий логический пример. Предположительно многим учёным известен один из выдающихся философов Нового времени Иммануил Кант. Он написал выдающиеся  философские труды, которые изучают ещё в университетах. Однако же прочтение и цитирование трудов Канта не равно уровню, при котором человек досконально разбирается в философии Канта. По сути, колоссальная пропасть лежит между фактом знакомства с трудами того или иного философа и действительным знанием.

Приведём другой пример. Учёный начинает исследовать философию криминала юга Африки. Непосредственно криминал юга Африки не написал ни одного философского труда. В таком случае, что означает «изучить философию криминала юга Африки»?  Как криминолог придёт к умозаключению, что знает философию этой субкультуры? Что ему известны не половина, не треть, а именно весь исчерпывающий объём философии юга Африки? У академической науки ответа не этот вопрос не существует, поскольку отсутствует научная парадигма исследования философии. Учёному-криминологу придётся самому построить научную парадигму исследования интересующего его предмета или явления. И каждый раз, подходя к философии какой-то криминальной структуры или криминального региона, ему придется вырабатывать эту парадигму. Каждый раз, поскольку не факт, что эти криминальные традиции похожи между собой. И нет гарантий, что та парадигма, которую вы выбрали в тот раз, подходит для того, чтобы исследовать эту философию. По сути, в академической науке нет научной парадигмы исследования философии.

Я разработал парадигму исследования философии как научную систему. И теперь, безусловно, имею возможность исследовать любую философию, в любой части мира. Наглядно построение и применение этой разработанной методики можно увидеть в моей новой опубликованной научной монографии «Философия Юга Италии», написанной в Калабрийской экспедиции в соавторстве с академиком АУН, профессором Виталием Евгеньевичем Луневым, и являющейся результатом более чем семи лет исследований южно-итальянской криминальной традиции.

Рассмотрим следующую проблему криминологии: ученому-криминалисту очень сложно работать одному. Подготовленных людей в этой области практически не существует. Следовательно, как они возникают? Криминологу придётся учить молодых экспертов самостоятельно, буквально «с нуля». Молодое поколение требуется обучать на практике этой деятельности, если они, безусловно, будут располагать таковым желанием и рвением, поскольку исследовать криминал – задача не простая. Без преувеличений отмечу следующее: каждый раз, когда я начинал исследование ряда криминальных традиций, меня обещали убить. К примеру, когда я собирался исследовать философию криминальной традиции Кейптауна, меня сразу пообещали убить (соответствующими «сообщениями-угрозами» в сети интернет и социальных сетях). При этом я написал уже 4 книги по результатам этого исследования («Черная смерть», «Черная логика», «54», «55»), и, как видно наглядно, всё в порядке. Важно отметить, что подобного рода «реакция» последовала, и когда я начинал изучать южно-итальянскую криминальную традицию, и нью-йоркскую криминальную традицию — джейл хауз рок («52 блока» Jailhouse Rock), и мексиканскую криминальную традицию – каждый раз выбор предмета изысканий вызывал море эмоций у некоторых представителей, которые выступали против начала исследований этих криминальных традиций. Причина  в том, что существуют отдельные категории лиц, которые «зарабатывают» на криминальной традиции. По сути, продают криминальную традицию «в розницу». Это некий предохранитель самой криминальной традиции, чтобы никто не знал, что такое та или иная криминальная традиция. То есть, выставляют определенных людей, которые начинают продавать «элементы» криминальной традиции. Тем самым, она становится сегодня товаром на рынке, и «продается», к примеру, как система Пайпер (в виде южноафриканской криминальной традиции), или как система Либра, или в виде других видов воинских искусств, которых на само деле никогда в природе не существовало (выдуманная система). Приведу простой пример. Найджел Фебруари, позиционирующий себя создателем системы Пайпер, придумывал ее на основании компьютерной игры Metal Gear и выдавал это за южноафриканскую криминальную традицию.

 

Рассмотрим следующие проблемы – в психологии. Криминологу придется столкнуться с такой проблемой, как то направление психологии, которое он использует при исследовании криминальных традиций. Это направление не может быть использовано для исследования криминала, поскольку необходимо комплексно подходить к вопросу. Необходимо, как минимум, знать досконально школы всех трех мэтров

глубинной психологии: Фрейда, Юнга и Сонди. Очень сложно исследовать проективными методиками людей, которые не желают, чтоб их исследовали, поскольку протестировать их криминолог не сможет. Ему придется исследовать их какими-то другими методами, и эти методы придется разрабатывать. Ученому-криминологу каждый раз придется эвристически подходить к исследованию, и создавать парадигму психологического исследования.

К примеру, на данный момент я приступаю к написанию монографии «Психология Юга Италии», и для этого нужна исследовательская парадигма: как я буду исследовать это явление, как мне сделать так, чтобы не допустить ошибки; что будет проверять мои исследования, не давая ошибиться, поскольку психика – невидимая категория. И для этого мне, как ученому, нужны доказательства не только того, что это так. По этой причине я специально еду в экспедицию в Португалию (в Лиссабон и другие города), с целью исследования этого региона как предположительного истока психологии юга Италии, то, что вероятно породило южно-итальянскую криминальную традицию. Только после детального исследования этого региона можно говорить о том, является ли Португалия истоком психологии юга Италии. Или это что-то другое. В рамках Португальской экспедиции я исследую и сопоставлю расположенные там и Орден Иисуса Христа, и Орден Святого Сантьяго, и ряд других рыцарских орденов, которые были на этой территории, поскольку согласно предварительной гипотезе, все эти криминальные традиции юга Италии пришли из Португалии. Так, Орден Иисуса Христа, который ретрансформировался в Ндрангету, оттуда родом; и Орден Святого Сантьяго, который ретрансформировался в Палермскую мафию, исторически родом из Португалии. Исследую, есть ли какая-то схожесть между тем, что я наблюдаю на юге Италии вот уже на протяжении 5 лет моих исследований этого региона, и Португалией, что впоследствии ляжет в основу научных статей и монографии.

На базе такого примера наглядно видно, что с точки зрения психологии в рамках криминологического исследования ученому придется очень серьёзно заняться не только исследовательской деятельностью, но также и конструкторской деятельностью с целью создания психологической методики исследования криминала, исследования личности преступника в полевых условиях, там где, он не может их тестировать. Криминал тестироваться не будет.

Переходя к науке антропологии важно отметить, что антропологическими исследованиями занимался величайший деятель криминологии, итальянский психиатр Чезаре Ломброзо. Этот ведущий мировой антрополог написал огромное количество работ по антропологическому направлению в криминологии, являясь его родоначальником. И криминологу важно быть знакомым со всеми работами Ломброзо. По сути,  нужно быть знакомым с предшественником, быть согласным с его теориями или не согласным как антрополог, а для этого сперва необходимо разбираться в его трудах.

Но всецело опираться на эти работы нельзя – в ходе своих исследований он ссылается на многих исследователей. Это и французские, и русские ученые, кто работал в тех регионах, и они на тот момент времени являлись корифеями в области судебной психиатрии. Например, Ломброзо ссылается на Тарновскую Прасковью Николаевну (женщину-врача, жену В.М.Тарновского), которая написала научную монографию «Женщины-убийцы», изданную в Санкт-Петербурге в 1902 году, на базе своих антропологических исследований женской преступности. Так, ее исследование русских женских преступников показало, что  основным предметом убийств был топор. И это очень интересно, поскольку сразу прослеживается связь с калабрийской криминальной традицией. У них также топор является орудием преступлений, в отличие от других криминальный традиций, где топор в качестве оружия не используется. И подобного рода вещи возможно выявить достаточно быстро, если криминолог знаком со всеми криминальными мировыми традициями. Тогда он точно знает, какая из традиций чем знаменита. И русская женщина, к примеру, использовала топор как орудие преступления точно также, как и калабрийцы использовали топор. При этом, ни в Палермо, ни в Кампани, ни в Неаполе топор не используется.  И эти выводы подтверждаются фотографиями из уголовных дел, которые были найдены в государственном архиве Реджио-ди-Калабрия.

Документы из архива Реджо-ди-Калабрия»

 

По этой причине ученому-криминологу нужно самому стать антропологом в полном смысле этого слова. Ему придется изучать огромное количество исторических документов, знать очень досконально мировую историю на энциклопедическом уровне.

Следующей проблемой криминологии является два языковых барьера. Почему два? Криминологу придётся учить криминальный язык, а также придется учить иностранный язык, потому что большинство материалов по этой теме написано на иностранных языках, которые он не знает с детства. В такой ситуации можно иметь штат переводчиков, но тогда возникает вопрос, сможет ли ученый себе это позволить. Поскольку, он либо знает этот язык,  либо не сможет ничего прочитать.

Есть вторая проблема — более серьёзная, связанная со знанием языка. У криминала — свой язык. И криминологу его необходимо знать досконально. К примеру, если он исследует южно-итальянскую криминальную традицию, то нужно на этом языке говорить безупречно. Если он исследует криминал Кейптауна (ЮАР), то он должен знать «сабела», который содержит 38 языков, и при этом говорить на нем совершенно спокойно.  Если криминолог исследует русскую криминальную традицию,  то нужно говорить «по фене» досконально. И если он не понимает этого языка, ученый-криминолог не сможет разговаривать с этими людьми.  Он не сможет понимать то, что происходит, не сможет находиться в этой среде, а, следовательно — не сможет получить ту информацию, которая ему необходима, потому что с ним, вероятнее всего, будут разговаривать на «криминальном» языке, независимо от того, знает он его или нет.

Так возникает двуязычие. Например, на Юге Италии язык итальянский, и  мало того, что он образный. Этот язык ещё и делится на три категории: Калабрия говорит на одном языке, Апулия и Кампания — на другом языке, а Палермо — на третьем языке. Эти язык схожи, но у них есть и различия.  И криминологу придется их изучать. При этом, мало того, что языки такие. Есть ещё третий язык — кодированный. И криминолог должен быть способным читать коды. Притом, коды бывают как образные, так и математические, буквенные, цифровые и терминальные. В силу этого, каждый раз, подходя к вопросу, ученый-криминолог должен четко для себя понимать, с каким кодом он имеет дело, и как его прочитать. Он должен уметь читать этот язык, и на слух его мгновенно воспринимать, когда с ним разговаривают кодом. Он должен быстро его уметь переводить, а, следовательно, должен его знать. Что будут кодировать — неизвестно никому. Поэтому получается так: код – расшифровка — блатной язык — расшифровка с блатного языка – нормальный язык. По сути, тройная расшифровка.

Из книги «Злые Языки» (Male Lingue. A.Nicaso, N.Gratteri)

 

Следующая проблема, которая возникает на этом уровне, это связь антропологии и психологии. Криминолог должен мочь переводить антропологические показатели в психологические, а психологические — в антропологические. Затем всё это — в философские категории, а с философских — обратно в антропологические и психологические. Для этого криминологу необходимо безупречно знать методологию науки как раздел философии.

Используя социологию в криминологии, первое, что необходимо сделать, это сесть за труды Жана Бодрийяра – одного из самых известных социологов 20-го века, «крестного отца» постмодернизма. Он написал огромное количество трудов, которых только на русском языке более 20. Криминологу нужно  ознакомиться  с такими категориями как симуляция, что такое исчезновение смысла, что такое исчезающая реальность и многое другое. Самым лучшим социологом для криминолога является Жан Бодрийяр, поэтому школа Бодрийяра наилучшим образом позволяет изучить криминальную структуру.

Еще одним значимым психологом, чьи работы важны для изучения криминологу,  является Лев Выготский. Его труды позволят создать фундаментальную основу понимания преступности. И Бодрийяр, и Выготский занимались в одной плоскости. Это дает возможность по-разному взглянуть на этот вопрос, с разных сторон, тем самым больше выяснить о предмете исследования.

Помимо этого, крайне рекомендовано ознакомится с трудами такого философа как Фридрих Шеллинг. Существует порядка 40 его работ, и безусловно, займет определенное время на их изучение, но это позволит криминологу повысить уровень его квалификации и сделает его настоящим профессионалом. Почему? Преступники — это люди, которые постоянно тянуться к искусству (они делают себе наколки в виде разных рисунков). И Выготский один из немногих в своей книге «Психология искусства» описывает психологию искусства. Шеллинг описал философию искусства. Это позволит с разных сторон взглянуть на этот вопрос, взглянуть на проблему, что и позволит больше выяснить о предмете исследования. Такова проблематики объёма знаний, которыми надлежит располагать, для того чтобы эффективно работать в криминологии.

Рассматривая политологию, криминологу придётся изучить все труды в этой области, которые существуют в мире: от Макиавелли и заканчивая восточными авторами. Криминолог должен прекрасно разбираться в Европейском мистицизме, быть очень искушенным в символизме и геральдике, безупречно разбираться в воинских искусствах и оружии.

Это лишь малая часть проблем, которые возникнут у криминолога в части самой структуры науки криминологии.

 

МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ: ПАРАДИГМА И ПРАКТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ

  • Философия.

Криминолог не сможет использовать ту логику, которую он привык использовать как исследовательский аппарат. Криминальные структуры можно исследовать только с использованием только прототипологической логики. Для этого нужно безупречно знать мировую литературу. То есть, ученому важно быть очень начитанным человеком.

Проблема состоит в том, что на сегодня большая часть людей предпочитают смотреть YouTube, использовать Интернет с целью быстрого поиска информации, и совсем не любят читать. Но криминолог  должен быть искушенным человеком в мировой литературе, и особенно во всем, что связано с морской традицией, с европейской литературой, русской литературой, американской литературой. Криминал, который существует сегодня, не возник внезапно. Он появился откуда-то, каким- то образом  ретрансформировался и дошел до настоящего времени. Поэтому всё это уже было представлено ранее в истории. И если исследователь не видит связей, не видит прототипов, то ему будет очень тяжело философски исследовать эти явления.

  • Психология и Антропология.

Криминал не станет тестироваться.  Следовательно, методы исследования в виде проективного тестирования здесь используется в виде тестовых счётно-решающих машин, а также при помощи эвристических исследовательских моделей.

  • История.

Криминолог может использовать только фактическую историю, и не может использовать историю общепринятую. То есть, ученому придется изучать общепринятую фактическую историю, иначе он допустит ошибку в исследованиях. Дело в том, что криминал — это прекрасное транспортное средство истории. Криминальная традиция содержит в себе фактическую историю мира, а не академическую, ту, с которой все согласились. И именно  тут у криминолога начнутся противоречия. По этой причине этот вопрос важно исследовать, но исследовать его очень непросто.

Важно отметить и то, что у нас отсутствует такая академическая дисциплина как  психология истории. Почему-то считается, что эта дисциплина плохая и её не нужно вводить. Но проблема состоит в том, что ученому придётся использовать каким-то образом некие методы, чтобы понять те или иные явления (ему нужно искать какие-то методы, создавать их, проверять, использовать). И метод исследовательской концепции подходит здесь наилучшим образом.

  • Социология.

Первым методом социологии является наблюдение. Но за криминалом наблюдать не получится, поскольку его нет официально, не существует в природе. Он как эфемерная конструкция, которая как бы есть, но его как бы нет. В силу этого, ученому придётся проникать вовнутрь криминальных структур, знакомиться с людьми.

За деятельностью  самой криминальные структуры он, безусловно, наблюдать вероятнее всего сможет через какое-то время, но для этого ему нужны просто потрясающие журналистские навыки. В Украине просто, кроме журналиста, больше никто не имеет права заниматься этой деятельностью – наблюдать криминал. В связи с этим существует соответствующий закон, регламентирующий эту деятельность только в рамках криминального журналистского расследования. Все остальное —  очень сомнительно, и не защищено законом в этот момент времени. То есть, социолог законом не защищен. Он делает это всё на свой страх и риск, и может сам нарушить закон.

Дело в том, что в Украине оперативно-розыскная деятельность разрешена специальным государственным службам как полиции, СБУ, контрразведки, разведки, национальной гвардии в какой-то части, пограничным службам в приграничной полосе и так далее. Это четко регулирует Закон об ОРД.

Если ученый проводит исследование на территории вообще другого государства, то это становится еще более интересным явлением, поскольку  он там вообще беззащитный. Он не является гражданином той страны, поэтому, кроме статуса журналиста, иной статус его ничем не защищает. При этом, нужно быть не просто журналистом, а хорошим журналистом. Исследователю придётся стать журналистом, «сделаться им на практике», социализироваться — иначе он не сможет работать.

Деятельность средств массовой информации приветствуется, а деятельность криминологов не приветствуется никак. Почему так? Если человек представляется ученым, исследующим криминал, то сразу возникнет множество вопросов, по типу «Зачем вам исследовать наш криминал?», подразумевая «может мы и сами криминал. Зачем нас исследовать? Мы не хотим этого». А журналистика — это такой род деятельности, когда никто никого не спрашивает. Люди работают и информируют общество. Поэтому, криминологу нужно быть и журналистом, стать журналистом какого-то специализированного криминологического или криминального издания, кто освещает проблемы криминала. К примеру, я как эксперт в области безопасности и криминолог, являюсь журналистом отдела расследований газеты «Нераскрытые преступления», что позволяет мне,  используя свой журналистский статус, заниматься  и журналистикой, и криминологией.

Таким образом, существует масса вещей, которые нужно делать. Так, наблюдать ученый сможет только в том случае, если сможет проникнуть внутрь криминальной структуры. А для того, чтобы проникнуть внутрь, ему необходимо обладать определенными качествами, навыками и умениями, которых он нигде не научится. Ему придётся как-то себя самого обучать в этом всём. Например, полицейский под прикрытием защищен законом, и даже, если его раскроют, то начальство полиции его спасёт, а ученого не спасет никто. Он никому не нужен. Ему необходимо думать, как сделать так, чтобы он нашел контакты с теми или иными людьми, которые его введут внутрь всего этого всего. Поэтому, говоря о наблюдение при исследованиях, наблюдать здесь сложно — нужно проникать вовнутрь.

Вторым социологическим методом является эксперимент. Эксперимент — очень хороший метод, но вряд ли криминальная структура позволит ставить на себе эксперимент. Такой эксперимент закончится гибелью ученого, поэтому эксперименты социолог может вставить в какой-то своей деятельности, но они должны быть «завернуты» в какую-то «обёртку» так, чтобы никто не понял, что это эксперимент. Исследователю нужно научиться координировать свои действия таким способом, чтобы никто не мог понять, что это эксперимент.

Что немаловажно, в криминальной структуре живут и реализуют свои интересы совсем не глупые люди. Они уже давным-давно научились «работать», в том числе в условиях «за чертой закона». Поэтому прежде, чем криминолог доберется до чего-то понятного, все будет запутано раз десять на определённых эшелонах. Рассмотрим простой пример из моей практики исследования Калабрийской криминальной традиции. По приезду в Калабрию мы взяли в качестве гида на один вечер определенную женщину, которая обещала весь Экспедиционный Корпус познакомить со всеми там, отвезти везде и так далее. И уже после окончания первого дня стало понятно, что это был обман (мошенничество), и мы как бы отказались от их услуг через сутки, заплатив им деньги за сутки. По сути, всегда существует огромное количество людей, которые кормятся одновременно вокруг этих криминальных мифов, и на них зарабатываются огромные деньги. В Калабрии очень много способов ухищрения и обмана, а криминальные структуры давно настроили шаблоны, для того чтобы никто не мог понять где криминал  на самом деле.

Таким образом, эксперименты никто не даст ставить. Но если ученый все же будет их ставить, то ему  придётся их ставить таким способом, чтобы это не выглядело, как эксперимент. Так, чтобы никто не понял, что это эксперимент (это целая операция).

Следующим методом социологии является опрос. Безусловно, это невозможно даже теоретически — провести опрос криминальные структуры. В силу этого, этот метод заменён методом экспертного интервью. Ученый может говорить с людьми, кто работал до него, с профессорами, которые исследовали эту проблему научно. Но важно отметить, что полученная таким методом информация не является достоверной. Причина проста: если взять интервью, к примеру, с 16-ю профессорами, как было у меня при исследовании в Калабрии, то каждый из них имел своё мнение по этому поводу, при этом мнения эти не совпадали. Следовательно, что есть правда — не понятно. Такой «экспертный метод» рекомендовано применять  в самом конце исследования, когда уже досконально понятно все касательно явления. Только тогда можно начинать беседовать с экспертом, и смотреть как же так получилось.

Еще одним методом социологии является интервью. В случае социологического исследования в криминологии интервью заменено на тайные встречи с инсайдерами. Криминолог может тайно встречаться с людьми, это возможно. Но встречи являются тайными,  это не открытое интервью. И ученый может интервьюировать инсайдеров, если они захотят с ним сотрудничать и согласятся на подобного рода встречу. Для этого ученому ещё нужно добиться сотрудничество с ними (с источником информации в рамках его исследования криминальной традиции).

Но при данном методе важно учитывать одну крайне важную вещь: в рамках такой тайной встречи-интервью ученый и представиться им не всегда может кто он. Ему придется придумывать для себя какую-то роль (род деятельности), которая бы позволила ему говорить с этими людьми, поскольку с журналистами они разговаривать не станут, и с ученым они разговаривать не станут. Таким образом, должен быть какой-то другой человек, с которым почему-то инсайдеры станут разговаривать. И ученому нужно будет сыграть такого человека, если он сможет, конечно.

Следующим методом социологии является анализ документов. Криминолог может изучать судебные протоколы, может изучать возбужденные уголовные дела, которые закончены приговором, судебные протоколы. Это все он может изучать, в случае если это необходимо, но есть одна неприятность. Важно помнить, что речь идет о криминале. Следовательно, имея дело с криминальной традицией, нужно понимать, что они не хотят сесть в тюрьму. Соответственно, нет гарантий того,  что в суде и на допросах они говорят правду. Такой гарантии нет, поэтому необходимо понимать, что эти люди правду сказать не желают. Таким образом, у нас в протоколах написана полуправда. Это настолько мало правды, чтобы их как можно меньше посадили в тюрьму, и это криминологу также должно понимать. Любой адвокат знает, что любой человек, который попал в такую некрасивую ситуацию, хочет с наименьшими потерями выйти из этой ситуации, поэтому будет говорить только то, что его выгораживает в данной ситуации, и не будет говорить то, что его не выгораживает. В силу этого, анализ документов является очень сомнительным методом с точки зрения их достоверности. Безусловно, понятно, что из материалов уголовных дел исследователь подчеркнет очень важные сведения: и орудия преступлений, и каких преступлений большие/каких меньше, и основные виды преступной деятельности. Но на что нельзя обращать внимание —  это на слова (нельзя доверять словам в этом случае).

Таким образом, исходя из вышеизложенного, можно сказать, что социологические методы в криминологии применимы в несколько измененной форме. И это уже, по сути, не социологические методы, а криминологические.

Деятельность криминолога сродни деятельности журналиста, а не социолога. И несмотря на то, что криминология является разделом социологии в настоящий момент времени, а не самостоятельной наукой, она — в рамках социологии. Тем не менее, эта деятельность больше похожа на журналистскую, нежели на социологическую. И поэтому человеку, который является социологом, нужно полностью себя менять как ученого для того, чтобы заниматься криминологией.

Приведем простые примеры. Первая профессия всемирно известного эксперта в области криминальных традиций, профессора Антонио Никасо  – журналист. [8, 9] У профессора Оксфордского университета Джонни Стайнберга также первой профессией является журналистика. Если рассмотреть профессиональный путь профессора Дона Пиннока, он социолог, но у него тоже первая профессия — журналист. Все эти люди вышли из журналистики. Затем они стали докторами наук, но сначала они были журналистами. По этой причине, исходя из парадигмы криминологии сегодня, первую профессию, которую молодому ученому нужно  осваивать – это журналистика. Он должен быть журналистом, а уже потом стать ученым. Если же он ученый, то ему нужно стать и журналистом, и ученым одновременно, чтобы эти две профессии слились в одну. Поэтому журналистика – это та профессия, которая лежит в  основе деятельности в криминологии. Именно журналистские методы расследования, журналистская практика работы дает опыт и практику для того, чтобы впоследствии все это использовать в криминологии.

Когда ученый заканчивает исследование, его результаты должны вылиться в каком-то научном продукте, в серии статей, в серии публичных лекций, в серии монографий или одной монографии. И журналистика позволяет освоить навыки писать статьи, книги, снимать фильмы и прочие вещи. Это как раз то, что исследователю придется делать как криминологу впоследствии. К примеру, проведя экспедицию в Калабрии, у меня вышла монография «Философия Юга Италии». Сейчас я собираюсь в экспедицию в Португалию, после которой выйдет монография «Психология Юга Италии». То есть, у ученого каждое действие заканчивается неким научным продуктом. И журналистика приучает человека делать эти научные продукты, писать статьи, монографии и так далее.

Безусловно, очень высоким уровнем работы криминолога является снятые им документальные фильмы о той или иной проблеме, которая существует. Например, профессор Антонио Никасо снял не один фильм, описывающий проблему криминальных структур юга Италии: палермитанской Мафии, калабрийской Ндрангеты, неаполитанской Каморры и других. Он снял и художественный фильм, и сериал. И все эти работы направлены только на одно – чтобы люди понимали преступность и знали, что с этим делать.

Современный социолог, который не хочет себя изменять, не хочет менять методы исследования, не хочет ездить куда-то, не хочет проводить расследование, не хочет проводить исследование иными криминологическими методами, не сможет быть криминологом. Он не сможет работать в этой отрасли. В связи с этим, может происходит следующее: подобного рода «ученые» проводят исследования, не выходя из кабинета, что означает, по сути, что они «придумывают» исследования (и это касается не только социологов).

Но существует и другая парадигма — моих учителей, кем являются академик А.С.Яковлев, академик Г.С.Попов, генерал-майор В.П.Светлов, мои коллеги-криминологи как Антонио Никасо и многие другие. Это люди особого сорта: они бесстрашные, это люди чести. Поэтому они всегда добиваются того результата, который они в качестве задачи поставили или им кто-то поставил. И эти люди имеют очень высокий уровень квалификации. С моей точки зрения, сейчас в области мировой криминологии новым ученым должно прислушиваться и равняться, стремиться стать как Антонио Никасо, как Дон Пиннок, как Джонни Стайнберга и другие. Это люди, которые длительный промежуток времени занимаются криминологическими исследованиями разного рода криминальных структур, и имеют обширные работы в этой области.

Изучение преступности даёт очень большие возможности. Во-первых, зная то, с чем мы имеем дело, можно этому противостоять каким-то способом. Очень сложно противостоять тому, что неизвестно. К примеру, на данный момент у меня происходит написание научной монографии «Психопортрет наемного убийцы» с моим старшим товарищем, доктором юридических наук, академиком УАН Александром Сергеевичем Саинчиным. И еще на этапе обсуждения этой проблематики возник крайне важный вопрос: почему существуют сложности раскрытие этих преступлений? Ответ прост: большинство, прежде всего, не знакомы с проблематикой, не понимают, с чем они имеют дело, поскольку тот книжный образ, который создал киллера, не соответствует действительности. Это всё обман, который неизвестно кто придумал. Таких киллеров, как в книгах  «Моё прекрасное алиби», «День шакала» и других  — не существует в природе. Это книжно-рисованные наёмные убийцы, но настоящие киллеры выглядят несколько иначе. Так как  более 15 лет я занимался вопросами личной безопасности, именно киллерами, теми, кто совершают наёмные убийства (такова была моя специализация), я знаю не понаслышке как выглядит киллер. И тот книжный ореол, который создал «крестного отца» Марио Пьюзо, таких мафиози нет, как не существует и такой Ндрангеты, как её изображают. Всё это выдумки, симуляции и симулякры Бодрийяра, что является ещё одной причиной, почему важно изучить научные труды этого философа. Это даст возможность разбираться в подобного рода вопросах на профессиональном уровне.

Многие складывают своё впечатление о криминале (о русском, об украинском криминале, о дореволюционном криминале) по книгам. Но лишь часть из них являются правдивыми. Поэтому взгляд в искусство, и взгляд правды – это совершенно разные вещи. По этой причине, ученому, исследуя криминал, нужно быть очень осторожным с выводами, поскольку сначала всё нужно досконально исследовать и проверить с разных сторон, и только потом делать какие-то выводы. И не углубляясь в проблематику, не разбираясь в этом досконально на стыке наук, ученый вряд ли сможет понять те явления, с которыми он имеет дело.

Как ни странно это звучит, но у криминала можно многому поучиться. Например, в бизнесе, в политике, можно очень многому научиться в экономике. И самое главное — в живучести. Обратите внимание, что эти структуры существуют уже на протяжении 300-500 лет, и при этом очень неплохо себя чувствуют. Даже наоборот. Меня как эксперта в области стратегического консалтинга, часто спрашивают «как научиться работать на сложных рынках?». Я рекомендую изучать такую южно-итальянскую криминальную традицию как Ндрангета, поскольку они прекрасно работают на любом рынке, особенно на сложном рынке (при тоталитарном режиме). Ей все равно. И изучая эту структуру, можно понять, как они работают, и почему они так беспрепятственно входят на другой рынок. Разобравшись, можно это прототипологизировать в экономику, в бизнес. Человек сможет понять, как построить свою компанию так, чтобы она на любом сложном рынке оставалось «на плаву» и никогда не обанкротилась.

Изучая криминальные традиции, можно ответить себе на большое количество вопросов о правде этого мира, понимать, что на самом деле правильно, а что неправильно, что такое хорошо, а что такое плохо. В криминале скрыты ответы на вопросы в части фатализма судьбы, в части психологии. И существующая парадигмальная исследовательская концепция говорит о существовании фатальной попытки, о фатуме. К примеру, не сложно  представить себе фатальную попытку человека в отношении члена такой организации как Ндрангета. Чем закончится это фатальная попытка? Она закончится печально для этого человека. Сама фатальная попытка будет остановлена где-то инстинктом самосохранения,  потому что тот человек знает,  чем это для него закончится — лишением жизни (смертью). Его просто убьют, а всем остальным это будет в назидании того, совершать ли им такие попытки или не совершать. Следовательно, криминал  — такое явление, которое можно охарактеризовать как государство в государстве. Например, есть трансатлантические криминальные корпорации, такие как Ндрангета, которые разбросаны по всему миру  (мировая сеть от Австралии, заканчивая Нью-Йорком). Это огромные структуры, в которых бесчисленные количество людей, а деньги там как «яблоки» продаются на развес, о чем рассказал профессор Антонио Никасо в рамках своего визита в Одессу в октябре 2019 года. Поэтому изучение криминала позволяет понять причины возникновения самого криминала, почему люди становятся преступниками и многое другое. Рассматривая русский криминал, отмечу, что, вероятно, нет такого человека, кто знает об этой традиции больше меня как криминолога и моих коллег-ученых, кто со мной работает в области исследования криминальной традиции. Нами написано огромное количество работ и книг.

Рассмотрим следующий важный вопрос. Можно ли знать криминал, не зная рукопашного боя, не зная фехтования? Даже теоретически невозможно. Криминологу в силу сложности науки придется стать и специалистом в области воинских искусств. Поскольку криминал –это, в том числе, и применение силы оружия. Весь криминал применяет что-то для того, чтобы получить желаемое: они грабят, убивают, крадут, вытаскивают кошельки и многое другое. Все это определенные методы, которые требуют навыков. И люди, которые сильные в криминале, имеют определенные статусы. Например, если некий человек — хороший фехтовальщик, то в криминальной структуре он пользуется несомненным уважением и авторитетом.

Как криминолог, я начинал научную деятельность в очень непростое время. Я «прошел» всю Москву в момент криминального пика в 1990-х, «прошел» всю Украину в момент криминального пика в 2000-х годах. Все это было на моих глазах. Поэтому, чтобы стать ученым-криминологом, исследовать криминальные традиции и криминальные структуры, нужно быть внутри. По книгам криминал не исследуют. По рассказам криминал не исследуют.

Необходимо также отметить, что исследование криминала, безусловно,  даёт ученому понятие психологии криминала. Какая психология преступника? Эта тема очень интересная и обширная. Однозначного ответа нет, потому что если, к примеру, Украина по некоторым оценкам считается самой криминальной страной, то вероятно, с психологией народа что-то не так. Ведь, если люди хотят быть этим криминалом, если им нравится играть в криминал, то видимо что-то не так. Возможно, это почетно и престижно в этой стране быть криминалом,  если многие хотят и стремятся стать криминалом. Поэтому выход из положения может быть только тогда, когда мы понимаем, с чем мы имеем дело. Например, мой коллега, доктор юридических наук Александр Сергеевич Саинчин предлагает внести поправку в новый Уголовный кодекс Верховной Раде Украины -распределение ролей при наемном убийстве, по причине того, что преступления такого рода есть, а законодательно это никак не регламентируется. Следовательно, нельзя привлечь к уголовной ответственности. Но вопрос этот до сих пор не разрешен. Такие же трудности были и с внесением в кодекс статьи о серийных убийцах, поскольку до определенного времени этой статьи не существовало. Невозможно рассматривать серийного убийцу с точки зрения закона до тех пор, пока нет понятия серии в уголовном праве. Следовательно, как расследовать эти преступления, не имея материальной части права? Вероятно, это одна из причин того, что по серийным убийцам Украина занимает лидирующую позицию. Один Ткач убил более 210 человек, являясь «рекордсменом» мира среди серийных убийц, маньяков и так далее.

Поэтому с моей точки зрения как ученого, сегодня криминология — это самая важная наука в мире. Еще профессор Никасо говорил о том, что «если все криминальные деньги вытащить из европейской экономики, то экономика Европы рухнет». Вся Европа стоит на криминальных деньгах. В одном из своих научных докладов профессор Никасо рассказал, что даже королева Великобритании отмывает деньги для Ндрангеты, условно участвует в этом, так как это на её островах «отмываются» деньги для Ндрангеты. Сам остров является собственностью королевы Великобритании, и туда у полиции доступа нет. При этом, сама королева зарабатывает на этом миллиарды долларов ежегодно.

Таким образом, криминал  — это такое явление, которое сегодня не просто опутало весь мир, но уже проникло во все его сферы. И вся экономика – криминальная, причем как в Европе, так и у нас.

И в настоящий период времени изучение криминала означает уже изучение мировой экономики. Это понимание того, что существует сегодня в бизнесе, как заниматься бизнесом, как зарабатывать деньги, потому что большинство людей постоянно сталкиваются с криминалом. И, в общем-то, выхода другого и нет.

 

ВЫВОДЫ 

Подводя итог статьи,  можно сказать, что есть еще множество причин изучать криминал.  Это нужно и ребенку, для того чтобы не стать криминалом. Это нужно и родителям, чтобы не воспитать преступника. Это нужно и мужчине для того, чтобы себя защитить против преступников. Дело в том, что статистика показывает очень яркую тенденцию, что многие люди, которые занимались спортом, чаще всего погибали от рук преступников. Криминал лучше любого спортсмена знает, как убивать людей, и поэтому любой спортсмен (боксёр, каратист и т.д.) – это лишь «дичь» криминала, которого убьют за считанные секунды. По статистике, огромное количество чемпионов погибло в результате криминальных «разборок». Чемпион мира — самый первый человек, который погибает. Причина проста. Он считает себя сильным и смелым, а криминал — умный и быстрый. Они  знают, что это чемпион мира, поэтому зачем с ним драться. Намного проще взять и выстрелить в упор. Важно понимать, что криминал действует без правил. Там правил нет, а эти люди привыкли к определенным правилам, поэтому с ними никто драться не собирается. Они не понимают того, что происходит. В силу этого, наука криминология нужно и человеку, и, прежде всего, правоохранительным органам для того, чтобы бороться с преступностью.

Рассматривая криминал, который сросся с государством, речь идет о коррупции, о тех вещах, которые сегодня якобы являются главными болевыми точками и государства Украина, и многих других. Но, на самом деле, причиной коррупции является преступная психология. Поскольку само явление просто так не возникает. Поэтому изучение преступной психологии позволяет понять, в том числе, и почему люди берут взятки, и что нужно сделать, чтобы они перестали это делать. Так как, преступная психология одинакова везде, по всему миру.

Например, сегодня в Калабрии добились того, что там не совершаются преступления. Криминальные структуры их в других местах совершают, но в самой Калабрии – почти нулевой показатель преступности.

По сути, нужно создавать такие условия, чтобы криминал вынужден был ретрансформироваться, чтобы ему стало невыгодно это делать. В криминале  дураков мало, поэтому они быстро реагируют на эти изменения. Примером тому являются регион юга Италии, где еще несколько десятков лет назад велись криминальные войны, а сейчас и в Палермо спокойно, и в Калабрии, и в Кампаньи, в Апулии. Юг Италии сегодня стал относительно безопасен. Другой пример — Кейптаун (ЮАР), тотально небезопасная зона, в которой преступления как совершались повсеместно 30 лет назад, так и продолжают совершаться сегодня, несмотря на все меры государственного аппарата и специальных служб. Почему? Вероятно, это выгодно какой-то стороне. Впрочем, суть в том, что прямых ответов на вопрос не представлено, потому что мы не понимаем, что происходит там.

В комплексе изучение преступной психологии толкает к выводу о том, что, вероятнее всего, что-то не то делается, не те усилия предпринимаются. Если чиновники берут взятки, значит, что-то работает неэффективно. Следовательно, следует в корне менять государственное устройство, так как у чиновника не должно быть желания взять взятку. И поскольку у него оно имеется, значит, что-то устроено не так. И наука криминология отвечает на вопрос «Как с этим бороться?». Ученый-криминолог – это эксперт, который проводит исследования, дает рекомендации, разрабатывает технологии. И дает возможность на эту ситуацию посмотреть с разных сторон, найти практическое эффективное решение относительно того или иного социокультурного региона, той или иной  страны.

Источник: Вестник «Результаты работы ученых» Том 1. №2. (2020)